Маэстро не увлекался мистическими аллегориями, если они не были частью композиции и богатого заказа, но ему пришло в голову, что легкая тошнота, которую он ощущал при мысли о себе как о похотливом старом кукловоде, сродни тому, что ежеминутно ощущает Господь Бог, если вообще что-нибудь чувствует. Ведь он, в конце концов, явление божественное, а божественному полагается быть бесстрастным. В противном случае маэстро искренне сочувствовал Господу, ибо история человечества суть не что иное, как бесконечная река скорбей.
С Девой Марией дело иное. Она была человеком и знала, что означает страдать. Она всегда выслушает смиренную жалобу и проследит, чтобы Бог поразил громом и молнией кого следует. Как красавица жена могущественного властителя, она поможет и похлопочет, зная, как тронуть Божественное сердце. Именно ей Сиена вверила ключи от своих ворот, а Богоматерь особенно снисходила до жителей Сиены, защищая их от врагов, как мать маленького сына, который ищет спасения в ее объятиях от притеснений братьев.
Маэстро один мучился предчувствием неотвратимого апокалипсиса. На лицах зевак, которых он расталкивал в своем крестовом походе на Фонтебекки, торопясь успеть до начала скачек, не ложились мрачные тени, все пировали, никто никуда не спешил. Отвоевав место у дороги, можно было не торопиться на место старта. Конечно, в Фонтебекки сегодня есть на что посмотреть - пышные палатки, традиционные фальстарты, знатные семейства, чьи сыновья принимают участие в скачках, - но что может сравниться с приближающимся громоподобным гулом пятнадцати галопирующих боевых коней, несущих к победе юных рыцарей в сверкающих доспехах?
В Фонтебекки запыхавшийся маэстро направился прямо к штандарту с орлом. Ромео уже вышел из желтой палатки в сопровождении своих кузенов и других родственников-мужчин, сегодня на редкость неулыбчивых. Даже команданте Марескотти, всегда находивший слова поддержки, выглядел как солдат, попавший в засаду. Он сам держал лошадь под уздцы, когда Ромео садился в седло, и только он один обратился к сыну.
- Не страшись, - услышал маэстро слова команданте, поправлявшего бронированный намордник, закрывавший голову коня. - Он стоит как ангел, но полетит как дьявол.
Ромео молча кивнул, неразговорчивый от волнения, и взял поднесенное копье с флагом с орлом, с которым ему предстояло скакать. Если Пресвятая Дева будет к нему благосклонна, на финише он обменяет это копье на палио. Если же паче чаяния Богородица сегодня в ревнивом настроении, он последним воткнет свое копье в землю перед собором и получит в руки живую свинью как символ своего позора.
