Досадуя, что не спросила маэстро о Марескотти, пока была возможность, я медленно поднялась по лестнице. Ссадины на подошвах ужасно болели, к тому же я не привыкла ходить и тем более бегать на каблуках. Но едва открыв дверь номера, я сразу забыла о мелочах, ибо в комнате все было не просто перевернуто вверх дном, но, где можно, еще и вывернуто наизнанку.
Кто- то, если не целая компания очень целеустремленных взломщиков, снял дверцы со шкафа и вспорол подушки. Одежда, безделушки, флаконы из ванной были разбросаны по полу. Мои заношенные трусы свисали с угла рамы картины на стене.
Я никогда не видела взрыва бомбы, заложенной в чемодан, но теперь, кажется, представляю, на что это похоже.
- Мисс Толомеи! - Диретторе Россини, тяжело дыша, нагнал меня в дверях. - Графиня Салимбени звонила спросить, лучше ли вы себя чувствуете, но - санта Кристина! - При виде разгромленного номера диретторе забыл продолжение фразы, и секунду мы молча стояли на пороге, взирая на комнату в безмолвном ужасе.
- Ну, - сказала я, понимая, что теперь у меня есть аудитория, - по крайней мере, чемоданы можно не распаковывать.
- Это ужасно! - возопил диретторе Россини, не готовый взглянуть на светлую изнанку событий. - Только посмотрите на это! Теперь люди скажут, что гостиница небезопасна! Осторожно, не наступите на стекло!
Пол был усыпан стеклянными осколками. Злоумышленник явно приходил за маминой шкатулкой, которая, естественно, пропала, но оставался вопрос, почему он перевернул вверх дном мою комнату. Что еще он искал?
- Cavolo! [28] - взорвался диретторе. - Теперь придется вызывать полицию, они сделают снимки, и газеты напишут, что отель «Чиусарелли» ненадежен!
- Подождите, - остановила я его. - Не звоните в полицию, в этом нет необходимости. Я знаю, зачем они приходили. - Я подошла к столу, где оставила шкатулку. - Больше они не вернутся. Уроды.
- О! - вдруг просиял диретторе Россини. - Я забыл вам сказать! Вчера я лично принес ваши чемоданы…
- Да, я это вижу.
- И заметил у вас на столе очень дорогую антикварную вещь, поэтому взял на себя смелость забрать ее из номера и поставить в гостиничный сейф. Надеюсь, вы не возражаете? Обычно я не вмешиваюсь…
Облегчение было таким, что я не стала возмущаться его бесцеремонностью или восхищаться предусмотрительностью, а просто схватила диретторе за плечи:
- Шкатулка у вас?
Разумеется, мамино наследство очень уютно пристроилось в большом сейфе между бухгалтерскими книгами и серебряным канделябром.
