Слезы высохли на лице Кона. Он встал.
— Спасибо, Гарри. — Кон протянул ему руку, но Гарри отказался пожать ее:
— Убирайся, иди работай. Я не пожму тебе руку до тех пор, пока ты не расплатишься со мной до последнего цента. Я пожму тебе руку только тогда, когда ты станешь человеком.
На мгновение в глазах парня отразились жгучая ненависть и неприязнь. Он опустил голову:
— Конечно, босс.
Понурившись, он поплелся из конторы, как побитая собака, и приступил к работе рядом с Алексом.
Гарри проверил сообщения. Один его давний клиент, итальянец, просил посмотреть его машину. Поколебавшись, Гарри перезвонил ему и подтвердил, что в одиннадцать часов будет ждать господина Пачоли в Хоторне. В другом сообщении его просили позвонить Уорик Келли. Черт возьми, подумал он, я вполне мог бы убить время до окончания часа пик.
Он позвонил Келли. Трубку взяла ее младшая дочь Анджела.
— Мама дома?
— Как дела, дядя Гарри?
— Нормально. А у тебя, милая? Собираешься в школу?
— Я болею.
— По-настоящему?
— Да, живот болит, — недовольным тоном произнесла девочка, обидевшись на то, что он усомнился в правдивости ее слов.
— Значит, шоколадку не привезу. А то животик разболится еще больше.
Девочка долго не отвечала, и он улыбнулся сам себе.
— А я съем шоколад, когда мне станет лучше.
К телефону подошла Келли:
— Анджела заболела.
— Да, она сказала.
Он услышал, как девочка что-то выговаривает матери.
— Я еду.
Келли жила в квартире на Джилонг-роуд, и через десять минут он уже был там. Когда он позвонил в дверь, Келли разговаривала по телефону. Она впустила его, поцеловала, а сама все это время продолжала говорить по-арабски с кем-то на другом конце провода. Тон у нее был раздраженный, и он сделал вывод, что она беседует с матерью. Он прошел мимо нее в комнату девочки. Анджела, лежа в постели, смотрела по маленькому телевизору какую-то детскую передачу; рядом с ней на подушке лежал розовый плюшевый медвежонок. Дабы убедить его, будто она и в самом деле очень больна, девочка даже не подняла руки в знак приветствия. Он сел рядом с ней, поцеловал ее в макушку.
— Шоколадку привез?
— Да, но сейчас ты шоколад есть не будешь. Вид у тебя очень больной.
— Да, я очень больна. Положи в холодильник.
— Конечно, милая. — Он снова поцеловал ее и встал, собираясь уйти. Она села в кровати и спросила вдогонку:
— А что за шоколадка?
— «Черри райп».
— Ура! — радостно взвизгнула Анджела и потом, вспомнив, что она «болеет», с тихим стоном вновь легла на подушку. — Спасибо, дядя Гарри.
