Коридор-душ шел по кругу, и после двух таких кружков мы уже хохотали. А на третьем Рик меня поймал, поднял на руки и…
И конечно, в баню тут же ввалилась уйма полуголого народу, которым срочно приспичило отмываться от ночной практики…
– А тот домик для гостей? Ну тот, на драконьем поле?
– Там все время кто-то дежурит, – вздохнул шаман.
– М-м-м… чердак?
– Только не чердак. – Рик почему-то даже поежился. – Там кристаллы наблюдения! За погодой, за…
– Уловила, не будем. Библиотека? Класс какой-нибудь? Оранжерея?
Вот не думала, что в этом заповеднике Поттеров такая проблема с… ну в смысле пристроиться негде паре, если ее ночью выжил из собственной комнаты зелено-лохматый ребеночек… Уже минут пять головы ломаем. Ну вот куда?
– Музей, – наконец предложил Рик.
Я поперхнулась:
– Ты серьезно?!
– Ну да. Там ночью никого не должно быть. Конечно, зал с сокровищницей и отдел опасных экспонатов обычно заперты, но мы вполне можем зайти в одну из секций. Не будить же сейчас смотрителя, чтоб попросить на часок пустую комнатку.
Музей. Ха. В музее я еще никогда…
– А пошли! Там интересно?
– Еще как!
И правда, было интересно. Если так сказать можно. Я чуть не забыла, зачем пришла – пустой музей смотрелся потрясающе. Просторный, полутемный, гулкий. Каждый шаг отзывается, возвращается эхом. Наши тени по стенкам танцуют – то нормальные, то громадные, косые и длиннорукие-длинноногие. И везде эти… экспонаты. Я как глянула на один – сразу за голову схватилась. Почему? Просто почувствовала, как у меня волосы шевелятся. От страха. Этот экспонат… это существо… оно было такое… такое… господи, я думала, что такое только под дозой можно увидеть. С меня ростом, все какое-то прозрачно-студенистое, с массой жутких мохнатых лапок, а морда… морда неописуемая в принципе! Я поскорей отвела взгляд в другую сторону… и чуть не споткнулась. Второе было еще хуже. Ужжжжас…
– Ри-ик? – кое-как выговорила я. По правде сказать, мое «Рик» здорово смахивало на «ик», но вы б видали этого монстра! Тут запросто заикой стать можно.
– Что? – Храбрый у меня все-таки шаман, а? Голос не дрожит ни капельки. Я дернула его за рукав и пожалела – осветительный шарик подпрыгнул в его руке, и чертовы экспонаты задергались в неровном свете. Как ожили. Брррр…
– Рик, это кто?
– Это? Личинка укрыса. Замороженная. Наглядное пособие.
– Личинка?! – Голос у меня стал, как у мобилки, которую раз пять уронили. – Это что, еще даже не взрослое?!
– Нет. У взрослого отрастает хоботок, и панцирь становится твердым. Вот смотри, видишь, у него здесь шерстинки… а у взрослой особи они превращаются в специальные крючки.
