И если бы не она, вряд ли бы меня вообще кто-нибудь поймал.
Она не была красавицей, но влюбился я не на шутку. В ней чувствовалась женщина, та самая, о которых когда-то писали книги великие творцы от литературы, а это в наше время такая большая редкость, что, наверное, найдя на своём участке золотую жилу, настоящий мужик не так бы радовался, как повстречав такую, какой была она. Единственно, что усложняло дело — тёрся рядом с нею один из «хозяев» жизни, считая её своей вещью.
И когда он узнал, что вот уже больше месяца у неё любовь с каким-то бандюком, он выстрелил ей в лицо без сожаления и возможно без страха за то, что ему придётся за это ответить.
В общем, всё так и вышло, за него сел другой, какой-то из его охраны. Я следил за этим делом, и когда узнал о том, как оно закончилось, я сразу же всё решил.
Застать его одного можно было только в его доме ночью, когда этот ублюдок спал, громко храпя и хрюкая от вечного переедания, но для меня это не было проблемой. Именно этим я и занимался почти всю сознательную жизнь. Я лазил по крутым хатам, брал свою долю и исчезал, но теперь у меня был немного другой план. Я просто выстрелил этому ублюдку в живот, чтобы он немного помучился. Потом мне пришлось завалить одного охранника, прибежавшего на вопли и крики своего подстреленного босса, а когда я вдоволь насмотрелся на его испуганные до усрачки глаза, я выстрелил ему в левый глаз. Когда я уходил, меня подстрелил второй охранник, и я падая, всадил в него из своего ПСМа оставшиеся пять патронов. Там меня и нашли псы, которых вызвали добропорядочные соседи. Я лежал у калитки без сознания, и моя правая рука сжимала пистолет.
Потом были три месяца больнички, а потом я стал Майком.
У Джо история попроще. Он прирезал своего соседа по пьяной лавочке, небезосновательно приревновав к нему свою жену. Меня всегда интересовало, какой могла, или даже должна была быть жена у этого человека. Умела ли она говорить, или тоже с детства страдала немотой, была красивой или как и он, некрасивой и крупной?
Когда нас только поместили в двух смежных камерах, разделённых решёткой, Джо мне не понравился. И я даже плюнул в него, попав прямо в его мясистое лицо. Он молча стёр плевок широкой ладонью, и как ни в чём не бывало завалился на нары.
— Эй, — позвал я его через пару часов. — Слышь, горилыч, кончай дрыхнуть, вставай, я хочу тебе рассказать какое ты чмо.
Он поднялся, и протерев глаза, недоумённо посмотрел на меня, словно не понимая, что я тут делаю.
