— Марчелло был… потерянным человеком. Он… отказался от своей веры. Я помогал ему вновь обрести ее.
— Надо же, — прищурился Пьетро. — Отказался от веры… Почему? В чем он чувствовал себя виноватым, святой отец?
Каффелли молча покачал головой. Пьетро решил уточнить вопрос.
— Быть может, в этом сыграла какую-то роль его личная жизнь?
Дыхание Каффелли внезапно участилось. Подумав, что на сей раз молчание может сойти за признание, священник решил ответить:
— Личная жизнь Марчелло касалась лишь его одного, и в ваших поисках сведения о ней ничем не помогут.
— Не уверен. Но если это так, то соблаговолите сообщить, с кем он встречался… Мне известно, что у него была связь с Лучаной Сальестри… Был кто-то еще?
Никакой реакции не последовало. Козимо явно сопротивлялся. Виравольта решил сменить тактику:
— Хорошо… Святой отец… Вы не знаете, вращался ли Марчелло в опасных кругах? Были ли у него враги?
Священник облизнул губы и заговорил не сразу, словно выталкивая из себя слова.
— Стриги, — выдохнул Каффелли. — Огненные птицы…
— Как-как? Огненные птицы? О чем это вы?
— Стриги, которых также называют Огненными птицами… Ищите их.
— Я не понимаю, святой отец. А…
— Нет-нет, это все, что я могу сказать… Теперь уходите… Оставьте меня одного.
Пьетро задал еще пару вопросов, но Каффелли не ответил. Услышав шорох, Виравольта попытался разглядеть силуэт священника через решетку оконца. Потом задернул занавеску и выглянул из исповедальни. Шаги Каффелли эхом разносились под сводами церкви. Схватившись за поясницу, он чуть согнулся, будто у него болела спина.
«Стриги, — подумал Пьетро. — Химерические создания, разновидность вампиров, собаки с головой женщины, средневековая легенда. Порождения тьмы, связанные с адскими силами… И этот Дьявол, он же Химера… Что бы все это значило?»
Пьетро еще долго сидел в исповедальне, погрузившись в мысли. У него сложилось неприятное ощущение, что Каффелли сказал либо слишком много, либо недостаточно. Но в данный момент из священника вряд ли удастся еще что-то выудить.
Вздохнув, Виравольта отдернул занавес исповедальни и тоже ушел.
Пьетро вернулся на паперть Сан-Джорджо, где его поджидал Ландретто.
— Ну? — поинтересовался слуга.
— Наш друг знает много интересного. Не удивлюсь, если он так или иначе причастен к этому делу. Не следует его выпускать из виду… Я смогу его сломать, эти церковники — народ слабый. И мы с ним еще не рассчитались… Но здесь все не так просто. Одно точно: Марчелло опасался за свою жизнь. И похоже, Каффелли тоже опасается за свою… Скажи-ка, Ландретто: Стриги или Огненные птицы — тебе это о чем-нибудь говорит?
