— Дьявол! Не слышали о нем? Я совершенно уверен, что Большой совет и сенат в курсе и все там вздрагивают при одном упоминании. Дож наверняка вам сообщил, не так ли? Дьявол! Он в Венеции!
— Дьявол… — протянул Виравольта. — Надо же… Но о ком именно идет речь?
— Никто этого не знает. Я думаю… Мне кажется, Марчелло собирался с ним встретиться лично. Он называл его иначе… Да, Химера — вот как Марчелло его называл… Это все, что я могу вам сказать.
— Марчелло назначил встречу в Сан-Лука… Люциферу?
— Говорю же вам, не надо иронизировать, несчастный вы безумец! Эта тень теперь тут на нашу беду… И даже если это и не сам Дьявол, то жесток он не меньше, уж поверьте! Или вам недостаточно того, что, по вашим словам, вы видели в театре?..
Каффелли перекрестился.
— Скажите-ка… — вздохнул Пьетро, — именно об этом вам рассказывал Марчелло, когда приходил сюда?
Каффелли за решеткой оконца поморщился:
— Вы же отлично знаете, Виравольта, что я связан тайной, как и вы. И поручения, данного вам, недостаточно, чтобы я отринул тайну исповеди, доверившись бандиту, каковым вы по сути являетесь. Скажу лишь, что худшее еще впереди, тут нет никаких сомнений…
Пьетро полагал, что коль уж Марчелло и впрямь был шпионом Десяти, вряд ли он мог довериться Каффелли и поверять ему государственные секреты на исповедях. И в то же время священник явно в курсе расследования, которое вел Марчелло. Знает ли он больше, чем говорит? Вполне вероятно. А может, так или иначе замешан в убийстве? Если он сам не является информатором Совета десяти, то мог представлять для Марчелло ценный источник сведений. То, как священник ухватился за тайну исповеди, казалось Пьетро одновременно и вполне законным, и подозрительным. Истинную же подоплеку его отношений с актером следовало изучить поглубже. И вот тут Пьетро опасался худшего.
— Что вам в точности известно о Марчелло?
— То же, что и всем. Он был актером в труппе Гольдони.
— И все?
Священник поколебался и сжал голову руками.
— Да.
Пьетро был совершенно уверен, что Каффелли лжет.
— Но разве вы не являлись его исповедником? Святой отец… О чем Марчелло вам рассказывал? Он не чувствовал, что ему грозит опасность?
— Пресвятая Дева… Я молился денно и нощно, надеясь, что этого не произойдет… Какой позор, Господи… Ну почему случилось именно так? Почему все идет все хуже и хуже… Марчелло… Этот мальчик заслуживал большего… Он был…
— Мне описали Марчелло как человека, одержимого идеей греха. Это так?
