А вот кое-где…
Была майская тихая ночь. В том году зима отстояла теплая, солнечная, как сейчас помню, на День Советской Армии зацвел миндаль: двадцать третьего февраля, когда я выглянул из окна во дворик, я увидел, что деревце миндаля стоит бледно-розовое, даже белое. Я было подумал: уж не снег ли выпал? Но это за одну ночь расцвел миндаль. Миндаль всегда зацветает первым.
Весь март жарило солнце, а в апреле туристов уже понаехало, курортников — не протолкнешься. В мае мы с Петькой взялись отлавливать рапан. Правда, вода у дна была еще очень холодной, и мы ныряли в свитерах и в трико. Кто не знает, пусть не улыбается — в холодной воде свитер так же помогает, как и на холодном воздухе: не дает смывать согретый телом слой воды. И все пошло бы, как всегда, но…
Но этот чертов кувшин с золотом!
Это вам не по полтиннику продавать раковины туристам. Тем более все утро надо нырять в свитере, с сеткой у пояса, ножом отколупывать раковины от донных камней и складывать рапаны в сетку. Хорошо еще, набредешь на богатую колонию, где есть много больших, взрослых рапан. А малолетки идут по тридцать копеек. Но мы с Петькой знали хорошие места, заветные, и никому о них не говорили. Правда, там было много ржавого металла, оставшегося еще с войны, а на изорванных судовых бортах — шуба из мидий, по которой стоит терануться голым животом, и всю жизнь от тебя на пляже будут шарахаться: изрежешься. Но зато и рапаны там были — ого-го! А потом надо специальным отточенным крючком из проволоки вырывать из раковин самих моллюсков, раковины кое-где подшлифовывать, лакировать, а на внутренней бледно-розовой стороне рисовать какую-нибудь чертовщину: то якорь, обвитый вместо цепи змеей, то парусник, то просто пиратский флаг, а то и голую — ох, простите! — обнаженную девку, изображающую русалку. Сами понимаете: на вкус и цвет…
Петька Рыжов был отличным ныряльщиком, на десятиметровой глубине он работал, как я за столом с кисточкой, а кроме того Петька начал заниматься тогда еще не очень распространенным видом спорта — дзюдо: чтобы научиться защищать мать от пьяного отца. Отец у него был дядька метра два с лишком. Так что конкуренты нас побаивались, зная о дзюдо. А я был не только хорошим шлифовальщиком и рисовальщиком, но и отличным торгашом. А уж чего-чего только не плел я иностранцам! Меня даже однажды кое-куда пригласили и кое-что сказали, но, извините, не велели говорить что.
И вдруг этот кувшин! Да если бы только кувшин…
