— Смотри, Люба, — показал Семён подошедшей жене. — Как?
Женщина придирчиво осмотрела засеку, хмыкнула:
— Просто линия Мажино какая-то.
Мужчина расплылся в улыбке:
— Недели за две по всему краю сделаю. Никакой немец боком не обойдёт.
— Ты у меня просто чудо, — Люба чмокнула мужа в губы.
Вечером, украсив шишками несколько еловых веточек, они всей семьёй отметили Новый год праздничным ужином — картошкой с последней банкой тушёнки.
Ночью Люба спала куда спокойнее. Семён же дважды просыпался, ходил на крыльцо, но ничего не слышал.
* * *
Утром Семён нашёл следы. Два глубоких, будто специально выдавленных отпечатка ботинок. Возле засеки. Казалось, будто пришелец осматривал результат трудов Семёна.
Сплюнув от досады, Семён аккуратно затёр следы и не стал рассказывать о них жене. Весь день он упорно, почти не отдыхая, валил деревья. Благодаря уже набитой руке дело пошло быстрее и к вечеру засека выросла больше чем вдвое. Люба заметила, что следовало бы сделать её гуще, но Семён не согласился. Прежде стоило закончить «основной периметр». Жена возражать не стала.
Он трудился над завалом ещё четыре дня. В итоге по всему краю леса вокруг поляны — и даже на заросшей лесной дороге, ведущей прочь — возникла плотная стена, ощетинившаяся сучьями и ветками. Перебраться через неё — непростая задача.
Единственное место — это узкий лаз, вырубленный под стволами деревьев, поваленных на дорогу. Семён прикрыл его дверью от летней кухоньки, уложенной горизонтально. Чтобы незваные гости не проникли незаметно, он подпёр дверь кольями и повесил связку банок. Если кто-то будет выбивать дверь — грохот предупредит.
За время работы Семён ещё дважды видел следы. Что характерно — они никогда не появлялись возле самой заимки. Только в отдалении. Эту странность он не понимал, но с женой не обсуждал. Не хотел понапрасну тревожить. Любовь только начала спокойно засыпать, и очень не хотелось её пугать.
Соорудив засеку, Семён с трепетом ждал — появятся следы или нет. Несколько раз за день он обходил свои владения, но, к радости, ничего не замечал. Кажется, незнакомец оставил их в покое.
Это успокаивало. Но Семён не стал расслабляться. Он решил сделать засеку максимально широкой и планомерно валил по два-три дерева в день. В некоторых местах завалы расширились до шести-семи метров.
Люба была довольна.
* * *
— Надоела картошка, видеть её не могу, — Семён с отвращением проглотил кусок и скривился. Митька прыснул и скорчил такую же рожицу.
