После первой пары километров подполковник остановился, пропуская колонну, превратившуюся в группу, вперед, и, когда середина группы поравнялась с ним, дал команду:
– Переходим на быстрый шаг.
А сам сел на велосипед и поехал медленно, даже чуть повиливая передним колесом, чтобы не набирать скорость и удержать при этом равновесие. Группа обогнала его. Подполковник внимательно всматривался в лица курсантов, желая определить, кто как ведет себя на этих первых километрах марш-броска. Одновременно с Вальцеферовым присматривался к другим и Ратилов, пытаясь сравнить этих вполне взрослых и внешне сильных парней с солдатами своего взвода. Сравнение было явно в пользу солдат. Курсанты дышали так, словно не менее получаса просидели без глотка воздуха под водой. Сказывалось то, что почти все курили. Сам Ратилов пройденную дистанцию почти не почувствовал. Для него пробежка была равносильна прогулке быстрым шагом. Неплохо держалось еще около полутора десятка человек. Должно быть, бывшие спортсмены. Взгляд старшего лейтенанта встретился со взглядом подполковника.
– Как, спецназовец, терпишь? – поинтересовался Вальцеферов.
Станислав не стал отвечать с вызовом. Он просто кивнул, показывая тем самым, что терпит, как и обещал. Уж чему-чему, а умению терпеть в спецназе ГРУ всегда уделялось много внимания. Терпеть во время марш-броска, терпеть во время ползанья, терпеть во время жары, терпеть во время мороза… Физическая нагрузка в обычные будни спецназовца троекратно увеличена в сравнении с боевой обстановкой, но тем лучше было чувствовать себя в боевой обстановке.
Вадим держался неподалеку от Ратилова и несколько раз попадался на глаза. Он, видимо, тоже умел терпеть. Бегал парень как-то странно, слегка косолапя и заставляя в дополнение к ногам работать и тело. А с такой манерой бега много не набегаешь, потому что на ноги приходится дополнительная нагрузка. Но Вадим терпел и даже дышал более-менее ровно в сравнении со многими другими. Александр, с которым Станислав этим утром познакомился, в противовес Вадиму бежал внешне легко и умело, но у этого не хватало дыхания и рот постоянно был искривлен от желания как следует продышаться.
– Тебе закурить дать? – спросил кто-то, обгоняя Александра.
– Спасибо, я бросил, – ответил тот, задыхаясь и буквально выдавливая из себя слова. – Только что покурил и бросил…
Характер не позволял ему смириться со своей слабостью и отказаться от дальнейшего движения. Но несколько человек, что таким характером не обладали, уже начали постепенно отставать. Особенно заметно это стало, когда группа перешла на быстрый шаг, который позволил курсантам идти более кучно. Кто мог, те шли. А кто уже устал, те даже догонять не старались, смирившись со своим бессилием. У Ратилова появилась уверенность, что эти до финиша точно не доберутся. И он уже обратил внимание, что отстающие не имели ни синяков, ни ссадин, ни повязок. Наверное, Вальцеферов сразу каким-то образом вычислил слабаков и даже проверку им устраивать не собирался.
