Несколько лет Надюша была нам близким человеком, ведь друг твоего друга – мой друг.
Мы с Соней и Дольче дивились: что это Борянка такая добрая? Обычно она не старалась изображать мать Терезу. Но вот так уж сложилось – наша подруга вдруг ощутила радость быть кому-то нужной, опекать, заботиться и отдавать. Еще Борянка говорила нам, что это дружба спортсменов, она проверена в таких испытаниях, что о-го-го!
Возможно, спортивная дружба и о-го-го, да только не так оказалось в нашем случае. Надюшенька оказалась неблагодарной свиньей. Со временем один из ее клиентов стал ей близким личным другом и тоже бросился помогать одинокой матери двоих детей. А так как Сергей Аванесян был человеком обеспеченным, то его помощь выразилась в хорошем финансовом допинге, благодаря которому эта стерва Надька открыла свой собственный спортивный центр «Амадей» с косметологами, парикмахерами и саунами. Более того, эта хрупкая светловолосая девушка не стеснялась отбивать у нас клиентов, обливая грязью всех нас.
Но никакие Надьки не могли испортить нам обедни: мы действительно оставили черную полосу позади. Центр стал для нас той самой новой жизнью, в которой не было темных полос. И каждый раз, поднимаясь на третий этаж бизнес-центра, в котором мы выкупили под наше гламурное предприятие целый этаж (200 кв. м), я жмурилась от счастья.
Пока я доставала ключи от кабинета, наш офис-менеджер продолжала беседу по телефону.
– Да. – Она метнула быстрый взгляд хитрых карих глаз в мою сторону: – Вы поговорите? Соединяю.
В два прыжка я влетела в дверь своего кабинета и схватила трубку телефона.
– Алло! – выдохнула я, упав на диван. Этот керамогранит такой скользкий!
– Наташа, это ты? – Приятный мужской голос был не просто знаком, он был мне почти родным.
– Я.
– Наташа, это Саша.
– Да, Саш, привет. Как дела?
– Плохо, Наташ, у меня такое горе… Моя мама умерла.
– Соболезную, Сашенька.
Мой муж с рождения страдал тяжелой мамозависимостью, по этому я понимала, что он теперь чувствует. Отчасти я даже готова была его пожалеть. Двумя-тремя добрыми словами.
– Наташенька, что мне теперь делать?
– Сашенька, ты взрослый мужчина. Тебе… мм… сорок два года.
– Наташа, я не смогу пережить это…
– Сашенька, это сначала так. Время лечит, крепись, держись. В какой-то момент ты по чувствуешь, что стало легче, потом – еще немного.
– Я никогда не почувствую такого. Ты приедешь? Похороны сегодня, в двенадцать ноль-ноль.
– Но, Саш, мы с твоей мамой, ну… Общего языка так и не нашли.
