Она широко открыла глаза от удивления, но тут же овладела собой:
— Я слышала о мистере Корке. Сейчас он в тяжелом состоянии. Пуля пробила легкое и застряла где-то у лопатки. Думаю, что и сердце задето, но ничего не могу сказать определенно, пока не прооперирую его.
— Вы будете оперировать? — спросил Бинни, делая шаг по направлению к ней.
— Думаю, что да, — холодно ответила она. — Я здесь старший хирург, а такие случаи, как этот, требуют опыта.
— Выстрел был произведен в упор, сестра, — сообщил я.
— Я поняла это по пороховым ожогам. Какой калибр?
— Девять миллиметров. Автомат «стерлинг».
Она кивнула:
— Благодарю вас. А теперь прошу извинить.
Бинни поймал ее за рукав и, когда она обернулась, сказал:
— Нет необходимости сообщать об этом властям, да, сестра?
— Как раз наоборот, — возразила она. — В такой напряженный момент, как сейчас, я позабочусь об этом, и моим первым делом будет сообщить военному командованию о присутствии мистера Корка. А у вас, джентльмены, я полагаю, хватит здравого смысла немедленно уехать туда, откуда вы прибыли.
— Мы хотели бы задержаться немного, сестра, — попросил я. — До конца операции, если вы не возражаете?
Немного поколебавшись, она приняла решение:
— Очень хорошо, я пошлю за вами, когда все завершится.
Она открыла дверь, помедлила, держась за ручку, и повернулась к Бинни, который, сгорбившись, сидел в кресле:
— Я пять лет провела в миссионерском госпитале в Конго, молодой человек, поэтому огнестрельные раны хорошо мне знакомы. И все-таки молитва не помешает.
Я давно думал иначе: может, Бог и заботится о нас, хотя, по собственному опыту, я в этом сомневался; но я знал профессионалов и понял, что если сестра Тереза его не спасет, то не спасет никто.
Я оставил Бинни и вышел к «лендроверу» проведать пленника. Когда я открыл дверь, то увидел, что он не только пришел в себя, но пытается перевернуться на спину. Его лицо было перемазано засохшей кровью, а нос, похоже, был сломан.
Он глянул на меня, ошеломленный и здорово испуганный.
— Где я?
Я ответил:
— Ты по ту сторону границы, в руках ИРА. Лежи тихо и спокойно, веди себя прилично, тогда, может быть, спасешь себе шкуру.
Он подобрался и затих. А я вернулся в приемную.
Мы недолго были одни. Минут через двадцать появилась монахиня и отвела нас в умывальную, где мы смогли привести себя в порядок. Потом нас проводили в большую трапезную, где длинными рядами стояли столы. Нам дали поесть; две монахини терпеливо стояли рядом и прислуживали.
