— Пускай читает.
— Она не испачкает книгу. Сразу завернула ее в газету…
Возле соседнего дома, принадлежавшего Капитанаки, Степану повстречался нареченный Маруси, возвращавшийся из города. Председатель подводной артели был под хмельком.
— Ну такой хороший якорь, спасу нет! — забормотал он, порываясь обнять Степана. — Давай к нам в артель, а? На полтора пая, просю вас…
— А что ты думаешь! Может быть, приду… Ну, ну, иди спать… нареченный.
Итак, еще одна попытка справиться с газетной работой, а потом, может быть, и в артель, кто знает…
Утром следующего дня Степан сдал Пальмину беседу с директором биологической станции Кругловым — сдал ее, смутно чувствуя, что поступает не совсем так, как нужно, и успокаивая себя тем, что должен посодействовать успеху рыбного промысла. Холостой выстрел! Пальмин небрежно смахнул рыбу в ящик своего письменного стола.
— Нет, как вы умудрились прозевать это? По вашей вине важная информация попадет к читателям с опозданием на целый день. Полюбуйтесь! — Пальмин сунул Степану под нос листки, исписанные крупным четким почерком.
В редакции сейчас был лишь один человек — Пальмин; что же касается Киреева, то, по твердому убеждению секретаря редакции, он не имел с человечеством ничего общего. Краснея и мрачнея все больше, новый репортер прочитал статью под двойным заголовком:
«Что будет делать «Ллойд Триестино» на Черном море?
Беседа председателя окрисполкома тов. Прошина с представителями «Ллойда Триестино».
В статье говорилось о том, что такого-то числа — это было накануне, в пятницу, — председатель окрисполкома Прошин имел продолжительную беседу с представителями Ллойда гг. Пакко и Орнальдини, ознакомился с планами Ллойда по обслуживанию каботажем советского побережья Черного моря и посетил пароход «Бенитто», пришедший в Черноморск накануне, «о чем уже сообщалось в нашей газете». Дальше под разделительными звездочками шло восторженное описание парохода, его ресторана, кают и всевозможных удобств. Заметка была подписана: А. Анн.
— Анн — это Нурин? — спросил Степан.
— Во всяком случае, Анн — это не вы! — насмешливо заверил его Пальмин.
— Кто же еще! Конечно, Нурин, — послышался от дверей голос только что пришедшего Одуванчика. — Кто еще может дать такую информацию, кроме Алексея Александровича Нурина, красы и гордости «Маяка»? Прочитали, Киреев? Здорово вас обштопали, а?
— Помолчи, с тобой не говорят! — прикрикнул на него Пальмин. — Тебе надо на завод. Почему ты еще в редакции? Отправляйся.
