— Мне немножко стыдно, Сашенька. Я думал, что ты меня мало любишь, и вел себя как самый последний эгоист!
— Опять Памир? Плохо ты думал. Теперь я с тобой и на луну полечу, глубоко вздохнув, серьезно проговорила Александра Григорьевна.
— Это правда, Шура? — резко повернувшись к ней, спросил Усов.
— Не надо и спрашивать, милый! А решила я это не сегодня.
— А в воскресенье я пригласил тебя и целый день мучил. Но поверь, я не мог быть дома…
Он так искренне и просто говорил, смотрел на нее такими виноватыми глазами, что Шура не могла на него сердиться и тем более упрекать. Словно утренним прохладным ветерком сдунуло с Шуры печальное настроение, и она, не удержавшись, рассмеялась, обняла его за шею. Он выпустил вожжи, которые тотчас же стали сползать и закручиваться на колесо. Рыжий конь остановился и с недоумением оглянулся назад…
До заставы оставалось метров триста. Усов внезапно забеспокоился и стал внимательно смотреть вперед. Через минуту на краю межи, около ржаного поля, показался сержант Бражников. Он неторопливо шел им навстречу.
Усов натянул вожжи, остановил лошадь и выпрыгнул из брички. Подойдя к Бражникову, о чем-то с ним переговорил и, вернувшись обратно, сказал:
— Ты меня прости, Сашенька! Дальше поедешь с сержантом. Он великолепно довезет!
— А ты куда? — обеспокоенно спросила Шура.
— Да понимаешь, мне надо отлучиться… Я сию же минуту буду дома. А ты там располагайся.
— Ничего не понимаю! — разводя руками, сказала Шура и по выражению его глаз видела, что все это делается преднамеренно, что не случайно оказался здесь сержант Бражников. Отвернувшись, она решительно добавила: Без тебя никуда не поеду. Что это такое, на самом деле! — Она в эту минуту ревновала его даже к сержанту Бражникову.
— Мне неудобно, Сашенька, понимаешь? — искренне признался Усов. Вдруг начальник заставы с невестой вкатывает во двор… Я лучше с другой стороны зайду!
Лицо у него в это время было одновременно и озорное и грустное. Шура поняла, что этот смелый, дерзкий человек сейчас стыдится собственного счастья. Ей и самой было как-то неловко, но, расхрабрившись, она быстро проговорила:
— Ну хорошо же! Я сама буду править лошадью, а сержанта посажу вместо жениха. Вкачу во двор и все равно всем объявлю и всех на свадьбу приглашу!
— Я тогда до вечера глаз не покажу!
— Можешь! Мы и без тебя будем пировать!
Шура, пугнув лошадь и грозно сверкнув глазами, поехала дальше. Бражников на ходу прыгнул в бричку.
