— Нет, насчет этого погоди, Витенька. Страшновато, — признается Шура. От его рассказов у нее захватывает дух и, кажется, останавливается сердце.
Усова ничем не проймешь. Напевая что-то себе под нос, он садится верхом на коня и едет проверять службу пограничных нарядов, а в свободное время обложит себя книгами и работает. Но достаточно, чтобы его конь в течение двух дней не завернул к школе, как у ворот заставы появляется Шурочка и, смущенно теребя кончик вздернутого носика, просит часового доложить дежурному, что пришла учительница и хочет видеть начальника заставы "по очень важному делу".
Почему-то особенно часто ее визиты на заставу совпадали с дежурствами Игната Сороки, шутника и забавника. При появлении Шуры он принимает официальный, до приторности вежливый вид. Вытянувшись в струнку, смотрит посетительнице пристально в глаза, лаконично отвечает:
— Начальник заставы лейтенант Усов заняты службой по охране государственной границы. Посторонним… тревожить запретили.
— Да я же не посторонняя… Разве вы меня не узнаете?
— Никак нет!
— Странно…
Шурочка еще в большем смущении пожимает плечами.
— Так точно, странно… Вы не можете себе представить, какая у меня скверная на лица память!
— Очень жаль.
— Так точно.
— Как же вы с такой, с позволения сказать, скверной памятью можете служить в пограничных войсках?
— Никак нет, я вам сказал, что у меня никудышная память на лица, но я очень хорошо слышу и вижу.
— Вы, может быть, признаете меня по голосу?
— Да, голос такой я где-то слышал… Кажется, по радио…
— Никак нет, товарищ Сорока, вы ошибаетесь. Может быть, можно увидеть политрука?
Александре Григорьевне сразу неудобно вызывать по "важному делу" Клавдию Федоровну, но коварный дежурный и тут начинает вставлять свои шпильки и путать все карты.
— Никак нет. Политрук заставы после очередного дежурства прилегли отдохнуть.
— А Клавдию Федоровну? — открывает Шурочка свой последний козырь.
— К сожалению, Клавдия Федоровна выбыла в город по личной надобности.
После такого разговора у Шурочки начинают часто моргать ресницы и кончиком туфли она сердито топчет ни в чем не повинный кустик.
Видя это, Сорока смягчает тон и предлагает гостье повидать Олю с братиком, которые вместе со старшиной Салаховым собираются варить куропаткины яйца.
Предложение дежурного принимается с нескрываемой радостью. Шура бежит разыскивать ребятишек и начинает помогать в их детской кулинарии, а там, глядишь, сняв "запрет", выходит Витя Усов — и все повторяется сначала до очередного "путешествия" лейтенанта Усова на Чукотский полуостров на собаках и оленях с переправой через быстротекущие реки на самодельном, примитивно устроенном плоту.
