– Водки хочешь?
– Не-е-е… Как после водки с Машей разговаривать?
– А ты надеешься ее дождаться?
– Ну… если не выставишь…
– Хочешь, сиди, – ответил Виктор и поднялся с табуретки. – У меня там… на компьютере работа… срочная. Я пошел, в общем… А ты, если хочешь, воды вскипяти. Вон в том шкафчике банка кофе. На столе – хлебница. В холодильнике – ветчина, сыр и, кстати, бутылка какого-то вина. Осталась с юбилея. Так и не открыли. Можешь приложиться.
– А Маша когда придет? – спросил Павловский, первым делом доставая из холодильника вино.
Виктор вытащил из навесного шкафчика хрустальный стаканчик, шмякнул его о стол, резко подвинул Павловскому и ответил:
– Через час, думаю, будет дома.
– Так я подожду?
– Жди! Черт с тобой! Но если Маша попросит, скину с лестницы без раздумий, понял?
Гость Задорожного охотно кивнул, уселся за стол к бутылке вина вкупе с изящным хрустальным стаканчиком и крепко задумался.
…Он, Александр Григорьевич Павловский, всегда нравился женщинам при всем том, что красавцем никогда не являлся. К тому же он был невысок ростом – всего метр семьдесят три, и надежды на то, что как-нибудь еще подрастет, исчезли уже годам к двадцати пяти. Саша принял это абсолютно спокойно, потому что и метр семьдесят три – вполне нормальный мужской рост. А если учитывать, что девушки и… не очень девушки… просто гроздьями вешались ему на шею, то задумываться о размерах своего тела он перестал давно. Бабы, все, как одна, утверждали, что у него потрясающая улыбка. Саша пытался улыбаться перед зеркалом, чтобы понять, что же в ней такого потрясающего, и нашел, что собственная улыбка нравится и ему. Во-первых, она красиво демонстрирует ровные белые зубы – один к одному, а во-вторых, придает его лицу беспечное выражение своего в доску парня, бесхитростного, доброго и положительного. Это оказалось особенно важным, потому что ни добрым, ни положительным он не был. Улыбка отнюдь не являлась зеркалом его души. Она была его спасительной маской. Когда он, еще в школе, спер у зазевавшейся буфетчицы несколько рублей прямо из-под носа, она даже не могла предположить, что на это решился паренек с такой ясной, солнечной улыбкой.
– Ты не видел, кто еще подходил к буфету, пока я тебе сок наливала? – спросила она, пересчитывая мятые рубли, валяющиеся на прилавке.
– Тут много кто трется. Я всех в школе не знаю, – ответил Саша и опять так обезоруживающе улыбнулся, что буфетчица только безнадежно махнула рукой, пробурчала что-то вроде «лихоманка их забери» и на нервной почве вместо двух пончиков положила на Сашину тарелочку три.
