С того вечера пьяные парни больше не забредали в коровник Зитаров. Скоро в окрестности появились различные толки о событиях в усадьбе капитана. Рассказывая, люди посмеивались. Смех этот дошел и до ушей Зитара, хотя он не видел в этом ничего смешного. Нет моряку житья на берегу, только на море он дышит свободно. Капитан Зитар с большим нетерпением стал ожидать весну.
5
Примерно около двух недель Эрнест аккуратно являлся в школу и кое-как отсиживал положенные часы. С учебой дело обстояло неважно, так как ему недоставало того самолюбия, которое помогло Эльзе стать первой ученицей в классе. Эрнест не добивался похвал учителя, успехи сестры не вызывали в нем зависти. А если старый Аснынь все чаще приводил его как образец лентяя, то Эрнест, вопреки ожиданию учителя, не стыдился этого, а, наоборот, казалось, даже гордился особым положением в классе. У него были свои склонности и свои радости, отличавшие его от товарищей. Разве можно просидеть целый час за партой, слушая завывания Асныня, вдумываясь в то, что он говорит? А за окном погожий осенний день, в лесу у большака цыгане разбили табор, и маленькие цыганята бегают по домам, выпрашивая куски хлеба и одежду. Им живется неплохо. Никто не заставляет их ни писать, ни умываться каждое утро — свободны, как птицы. А он… Где же справедливость? Он нащупал штаны своего соседа по парте и больно ущипнул его за ногу. Сосед, Рудис Сеглинь, вскрикнул и поднял палец.
— Учитель, Зитар меня ущипнул.
Аснынь, прерванный в своем любимом повествовании о Ноевом ковчеге и всемирном потопе, с досадой повернулся в сторону мальчиков.
Эрнест тоже поднял палец.
— Учитель, Сеглинь сам первый меня ущипнул.
— Оба за доску в угол! — изрек Аснынь.
Встав в угол, Эрнест еще раз ущипнул Рудиса, показав ему при этом язык.
— Пожалуйся еще, тогда узнаешь…
К концу урока их простили. Сев за парту, Эрнест разыскал булавку и, выждав удобный момент, воткнул ее в мягкое место Рудиса. Затем с самым невинным лицом сделал вид, что внимательно слушает учителя. После окончания урока дети побежали на перемену. Эрнест старался подставить им ногу, а когда упавшие бросились к нему, он схватил ручку с пером и пообещал уколоть каждого, кто к нему приблизится. У Эрнеста не было друзей в классе. Старшеклассники, случалось, его тузили, но он никогда не плакал: казалось, боль доставляла ему наслаждение.
Как-то утром по пути в школу Эрнест заметил на сосне белку. Маленький зверек весело прыгал с ветки на ветку, с дерева с шумом падали сухие шишки. Эрнест стал кидать в белку комьями земли, перегоняя ее с места на место. Ему удалось выгнать ее на край вырубки, где росли молодые сосны. Там он, наконец, попал в белку, и она жалобно пискнула на беличьем языке. Эрнесту это понравилось. Еще бы раз так метко попасть! Надо прицелиться в самую мордочку. Вот интересно было бы! Испуганная белка перескакивала с сосенки на сосенку, перебегая в открытых местах расстояние между деревьями по земле. Забыв про школу, Эрнест до тех пор гонялся за белкой, пока не загнал ее на отдельно стоящее дерево. Тут он начал настойчиво бомбардировать зверька. Белка, забравшись на самый высокий сук, испуганно смотрела на своего преследователя. Мальчику вдруг показалось, что она дразнит его, и удовольствие охоты сменилось озлоблением. Он возненавидел этого маленького коричневого зверька за то, что тот так ловко увертывается. Как жаль, что здесь нет Амиса! Попробовала бы ты тогда спрыгнуть на землю — прямо в зубы угодила бы ему.
