Девочка вытерла рот рукавом, собираясь с духом, и медленно поползла на четвереньках к торчавшей из песка руке. Внезапно она заметила на одном из пальцев великолепное кольцо с драгоценным ярко-красным камнем. Названия камня девочка, конечно, не знала, но готова была побиться об заклад, что он бесценен. Найденное сокровище словно разрешило ее сомнения и прибавило сил — хотя самая мысль о том, чтобы прикоснуться к трупу, вызывала омерзение. Девочка огляделась вокруг, желая убедиться, что никто ее не увидит, но равнина была пуста.
Алеа протянула руку к кольцу, то сжимая, то разжимая кулак от нерешительности, но в конце концов закусила губу и взялась за дело.
Девочку поразило, какой теплой была ладонь: она думала, все мертвецы ледяные, но этого, должно быть, согревали солнце и песок. Набрав в грудь побольше воздуха, Алеа начала стягивать кольцо с пальца. Это оказалось непросто — палец был слишком сухим, кожа сморщилась и не пускала ободок. Алеа потянула сильнее. Ее била дрожь.
Кольцо наконец подалось. В то же самое мгновение мертвые пальцы сомкнулись на пальцах Алей.
Девочка отчаянно закричала. Рука не разжималась. Она держала ее крепко, давя все сильнее и причиняя боль. Алее казалось, что мертвец хочет утянуть ее под песок. Завлечь в сердце пустыни, чтобы наказать. Внезапно она ощутила рукой странный толчок — он как будто передался ей от руки мертвеца, хотя, возможно, то была всего лишь дрожь страха. Смертного ужаса. Алеа отпрыгнула назад так далеко, как только смогла, вскочила и бегом бросилась к Саратее — вытаращив глаза и крича так, что саднило горло, — а кулак мертвого все грозил ей в спину, вздымаясь из песка.
Волчата родились ближе к вечеру.
Имала ощенилась пятью малышами, и они отчаянно пищали, пока ласковый язык матери не успокоил их. Пять маленьких серо-рыжих комочков с закрытыми глазами, курносыми мордочками и крошечными треугольными ушками были совсем беспомощными. Мохнатые лапы дрожали, упираясь в землю, волчата пытались встать, но равновесия удержать не могли.
Обессилевшая Имала совершенно растерялась. Она пыталась прислушаться к инстинкту, но пятеро волчат не только вызывали у нее нежность, но и ужасно пугали. Волчицу подавляло одиночество. Смерть Таймо означала, что ей придется заниматься выводком самой. Она взглянула на своих малышей, словно стараясь их запомнить. Каждый щенок чем-то неуловимо отличался от других — запахом, окрасом, формой ушей или ростом, и мать сразу научилась их различать. Один из пятерых волчат был самым крупным, толстым, шустрым и смышленым, другой, самый тощенький, едва дышал. Все дети были для Ималы особенными, чудесными и обещали превратиться в замечательных волков.
