Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк

Услышав, как длинная и толстая игла мягко входит в его череп, Кристиан Константен понял, какая лютая смерть ему уготована.

И этот свет, все более ослепительный.

Распростертый на дубовом столе, он уже давно не мог пошевелиться. Парализующее вещество, которое ему ввели, оказалось сильнодействующим и необычайно коварным: Кристиан Константен осознавал все, что проделывали с его телом, плотью, головой, но не мог сопротивляться. Он лишился даже возможности выразить охвативший его панический ужас.

Видимо, руки ему связали в самом начале, когда лекарство еще не подействовало, а теперь тело полностью отказывалось подчиняться. Ему предстояло стать бессильным свидетелем собственного неспешного умерщвления. Не ведать, не понимать, в чьей власти и почему он оказался, было пыткой более жестокой и варварской, чем сама мысль о смерти.

И хотя по-настоящему он не почувствовал иглу, ярко блеснувшую где-то рядом, он все-таки слышал, как она проходит сквозь родничок и узкую щель, проделанную в шве лобной и теменной костей.

Сначала послышались отвратительные чавкающие звуки, потом сухое потрескивание, словно кусок железа терли о толстую кору. Затем неглубокое и осторожное проникновение в податливую массу — теменную долю мозга. Неотвратимое кропотливое вторжение, словно хоботок гигантского насекомого, откладывающего яйца в живую плоть.

Мне буравят мозг, а я в сознании.

Пока игла все глубже входила в его мозг, он пытался убедить себя, что все это ему снится. Но сны не бывают такими яркими, Кристиан. Пусть сны и вводят нас в заблуждение, зато реальность не лжет.