Слова «мальчики кровавые» взяты прямо из «Бориса Годунова» Пушкина. Известно, что Сталин посещал оперу, основанную на произведении Пушкина (9, 144; 305, 93). Рыбаков утверждает, что Сталина заинтересовала эта драма (44, № 6, 49). То, что Сталин использовал слова царя-узурпатора Годунова как свои собственные, подтверждает его самоотождествление с этим царем.
Журнал «Time» в эссе «Человек года» о Сталине упоминает, что Сталин однажды сказал: «Иван Грозный был прав. Нельзя править Россией без тайной полиции» (203, 16). В 1926 году во время дискуссии со своими товарищами о том, как руководить партией без Ленина, Сталин сказал: «Не забывайте, что мы живем в России, в стране царей. Русский народ любит, когда во главе государства стоит какой-то один человек. Конечно, — добавил Сталин, — этот человек должен выполнять волю коллектива» (цит. по: 38, 628)3. Меньше чем через десять лет после последнего заявления Сталин стал таким же царем, как те, кого он только что упомянул. Его отождествление с прежним агрессором перешло из мира фантазий в ужасающую реальность мира фактов (немногие мегаломанияки столь умны и столь удачливы).
У. Аверелл Гарриман, который имел самые обширные контакты со Сталиным из всех западных людей, дает яркое свидетельство личного отношения Сталина к русским царям.
Например: «Мой разговор со Сталиным в Потсдаме в июле 1945 года является характерным. Когда я в первый раз увидел его на конференции, я подошел к нему и сказал, что он, должно быть, удовлетворен тем, что находится в Берлине после такой борьбы и трагедии. Минуту он колебался, а затем ответил: «Царь Александр дошел до Парижа» (144, 44).
«Несколько раз в разговоре с Гарриманом Сталин сравнивал действенность своей Красной Армии с распадом русского фронта в первой мировой войне при неудачнике царе Николае. Народ России всегда храбро сражался за Родину, — сказал Сталин, — но мы дали ему оружие, в то время как царь дал ему только топоры» (146,535).
