Коллеги Сталина не первые усилили его нарциссизм. На деле он мог просто стать хронически депрессивным взрослым человеком, а не диктатором Советского Союза, если бы ему кто-то ранее в его жизни не помог создать компенсирующее, ослепляющее чувство величия. Этим человеком была его мать. «Испытывая на себе беспричинное восхищение матери, он вырос,
принимая его как должное, ожидая, что к нему будут относиться как к идолу и по заслугам. Поощренный ее идеализацией, он начал сам себя идеализировать…* (292, 76, ср.: 292, 439). То, что Сталин воспринимал политическую лесть в специфично материнских терминах, можно увидеть в его напечатанном ответе на панегирики, полученные им по случаю дня рождения в его пятидесятилетие: «Ваши поздравления и приветствия отношу на счет великой партии рабочего класса, родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию» (48, XII, 140). Такер комментирует это надлежащим образом: «Вместо обожающей матери своего детства он испытывал потребность в обожающей партии» (292, 468) — ив итоге он ее получил. Не без причины, следовательно, и Такер (292, 76), и Фельдман (126, 31) напомнили об известном изречении Фрейда о преуспевающих мужчинах: «…если мужчина был безусловным любимчиком своей матери, он на всю жизнь сохраняет победоносное чувство уверенности в успехе, которое нередко приносит с собой действительный успех» (133, XVII, 156; V, 398). Я бы только добавил, что «уверенность в успехе» в случае Сталина должна толковаться как самоуверенность. Сталин вследствие этого никогда не был достаточно свободен от чувства обеспокоенности.
Идеализированный собственный образ, созданный Сталиным, позднее трансформировался в «общественный объект» (используя термины Лассуэлла) под такими личинами, как «Отец народов», «гений человечества» и пр. Не его онтогенез корнями уходит в «личный объект», нарциссически ущемленного Coco, который тем не менее был обожаем матерью. Таким образом, чудовищные преступления, совершенные Сталиным против человечества, были в некотором смысле следствием фанатичной преданности матери к своему единственному оставшемуся в живых ребенку так же, как они были воплощением в действие жестоких побоев, испытанных от отца.
Это не означает, что личность Сталина сформировалась только под влиянием взаимоотношений с родителями. И это не означает, что некоторые его личные качества не были врожденными, то есть изначально детерминированными его биологическим строением. Например, его в общем высокий интеллектуальный уровень (включая его способность понимать сложные ситуации и хорошо известную способность запоминать большие объемы подробной технической информации) в какой-то мере, должно быть, был дан ему от рождения. Его чисто физическая энергия, которая проявлялась в привычке прохаживаться во время общения с коллегами и в способности работать много часов подряд, должна была быть частично заложена в генах (которые в свою очередь были отпечатками генов матери и биологического отца). Самые проницательные исследователи человеческого поведения, такие, как Коннер (177), признают, что окружающая среда? гены составляют констелляцию поведенческих тенденций и в итоге проявляются в каждом взрослом индивиде. Но ввиду того что здесь мы фокусируем внимание на душе Сталина и что нам очень мало известно о генетике политического поведения вообще или о генах Сталина в частности, я буду придерживаться традиционных психоаналитических категорий при анализе личности Сталина.
