— Да. А когда вхожу я, они смолкают.
Женщина примостилась на краешке ближайшего к нему дивана.
— Мальчишки удирают на улицу, пишут на стенах, в драки ввязываются. Может, в своей комнате ему безопаснее.
— Возможно. В наше время мальчишка может столкнуться на улице со множеством неприятных вещей.
— Он так чувствителен и умен, — пробормотала Фульвия. — Отец его квестором[3] был и поэтом, я уже рассказывала тебе?
Джефф покачал головой, хотя уже слышал все это десятки раз.
— Хочешь, я потолкую с Аттиусом? Попробую убедиться, что с ним все в порядке.
Она снова отвела глаза и кивнула.
— Ты не слишком занят?
— Это моя работа, Фульвия. И я счастлив выполнять свои обязанности.
Фульвия поднесла к лицу платок. Вытерла нос.
— Спасибо, — пробормотала она и, поднявшись, исчезла на кухне, откуда вернулась минутой спустя с двумя упаковками «Туинкиз» в пластиковой обертке.
— Вот. Чтобы не ушел ты голодным из дома моего.
— Не стоит расстраиваться, Джефф. Твоему мальчишке ничего не грозит.
Маркус Аписиус правил бал в «Меллоуз» — ресторане, неофициальным хозяином которого мог по праву считаться. На столе перед ним стояла тарелка, доверху наполненная жирными улитками. За спиной, на кремовой стене, темнели слова:
«Сдержи свой нрав и не затевай скандалов, если можешь. Если же нет — лучше уйди домой».
— Он сын Фульвии Колумелла, — пояснил Джефф. — Знаешь эту семью?
Маркус пронзил маленькой серебряной вилочкой улитку, сунул в рот и стал вдумчиво жевать.
— Возможно.
Глядя на выведенное на стене изречение, Джефф прикусил язык.
— В таком случае, почему ты уверен, что он не попал в беду?
— Эти Колумелла… старинная семья… были известны даже в мое время. Хорошая семья, верно? Значит, с парнишкой все в порядке.
— Одно не исключает другое, как тебе хорошо известно, — возразил Джефф. И Колумелла, и Маркус принадлежали к первой волне прибывших, но Маркус предпочитал оставаться римлянином до мозга костей и гражданином своей эпохи. Именно поэтому Джефф и встречался с ним: Маркус всегда был тем человеком, к кому римские беженцы приходили за помощью, которой не могла им оказать Служба приема. Он, в отличие от Джеффа, был в общине своим.
— Ошибаешься, Джефф. Одно накрепко связано с другим. Скажи, что ты подразумеваешь под словом «беда»? Он что, попал в какую-то шайку?
— Не знаю. Возможно, так и есть.
— В таком случае, повторяю, успокойся, ему ничто не грозит. Римлянин насадил на вилку еще одну улитку, положил в рот и прикрыл глаза от восторга.
