Сердце у меня ушло в пятки. То, что я обнаружил тело второго мужа Гермии и должен был засвидетельствовать это в суде, меркло перед новой катастрофой. Не было никаких оснований считать, что меня не узнали в доме Трифены. А если станет известно, что я присутствовал при злополучной проделке Фрины, меня могут обвинить в соучастии святотатству. Воспоминание об Эвримедонте также не прибавляло радости: я хорошо помнил, каким ожесточенным нападкам подвергся Аристотель со стороны этого фанатика, столь безжалостного и грозного, что казалось, сердце его выковано из чистого железа. Эвримедонт, преданный служитель элевсинской богини, вел себя так, словно честь Деметры целиком и полностью зависела от его непреклонности. Поскольку я не делал тайны из своей дружбы с Аристотелем, он будет вдвойне счастлив обвинить меня. А вот Эвбул, сын богатого, влиятельного (и живого) отца, мог не беспокоиться за свою судьбу. Кроме того, он признался добровольно, оказав Афинам дружескую услугу.
— Что сейчас с Фриной?
— Ее задержали и допрашивают.
— Значит, ее посадят в тюрьму?
— Пока нет, — пояснил сплетник. — У нее достаточно богатых покровителей, которые заплатят залог. До самого суда Фрина будет жить в строгом уединении; говорят, дом, где ее поселят, принадлежит какой-то женщине, но все входы и выходы станет охранять вооруженная стража.
— Она так красива, — мечтательно вздохнул пожилой толстяк.
— И потому опасна, — возразил голос из толпы. — Я дружу с Аристогейтоном и разделяю его взгляды. Эта глупая женщина кружит мужчинам головы. Ну как тут не вспомнить жителей Трои, которые выстраивались на стенах своего обреченного города и пускали слюни по сгубившей их Елене!
— Вот что я вам скажу, — вмешался сплетник, не желая, чтобы о нем позабыли. — Суд будет скорым, это вам не какое-нибудь нападение или убийство. Когда происходит убийство, обижена семья, но в случае святотатства обижены сами боги. Эвримедонт прав: Афины не могут допустить оскорбления богов. Суд над Фриной начнется так скоро, как только можно, и так же скоро последует казнь, дабы очистить город от скверны и избавить его от опасности.
— Давненько у нас не было суда по обвинению в святотатстве и богохульстве, — задумчиво протянул какой-то человек. — Возможно, хоть теперь граждане Афин вспомнят о своем долге перед богами.
— Ах, какая жалость, — проговорил другой, примерно того же возраста. — Многих мужчин опечалит смерть столь прекрасного создания.
