Но в любом случае Медяк в сравнении с Исмаилхановым был что коммерческий ларек в сравнении с крупным супермаркетом. И если Медяк ворочал миллионами, то Абрек имел на порядок больше. Группировка Исмаилханова, в которую входили кавказцы, русские, молдаване, татары и прочие, действовала дерзко и предельно жестко. Несколько случаев, оставшихся нераскрытыми, когда по непонятным причинам сгорали большегрузные фуры, а водители этих машин бесследно исчезали, приписывали деятельности абрековских головорезов.
Еще одна судаковская группировка для оперов, занимающихся серьезными делами, особого интереса не представляла. Это была босяцкая банда некоего Вити Косяка, в которую входили отмороженные гопники и всякая прочая шпана. «Косяки» специализировались на квартирных кражах, мелком грабеже прохожих, организации всевозможных, в том числе и заказных, подстав и последующем вымогательстве.
– Ну а наш покойничек какую роль играл во всей этой уголовной камарилье? – Еще раз взглянув на фотографии, Лев недоуменно пожал плечами: – Не просто же так дружили с ним и Медяк, и Абрек?
– Точно сказать не могу, но, на мой взгляд, он использовал свои связи, чтобы помочь им уйти от ответственности, – развел руками капитан. – Правда, это мои предположения.
– Да не-е-т… По-моему, его роль в здешней криминальной среде была куда более значительной. Иначе с чего бы к нам вчера приходил Медянов? – с сомнением откликнулся Стас.
– К вам приходил Медяк? – На лице Копового было написано неподдельное удивление.
– Вчера вечером, так сказать, заглянул на огонек… – усмехнулся Крячко.
Он вкратце рассказал о предложении судаковского «предпринимательского актива», изложенном Медяновым. Это капитана удивило еще больше. По его словам, такого рода визит, и в особенности предложение, был необычным для прижимистого Медяка.
– Да, действительно, визит очень странный, – констатировал он. – Уж насколько я его знаю, предложить миллион, не моргнув глазом, – это для Медянова настоящий подвиг. Значит, где-то на кону стоит куш гораздо больший…
Обсудив все, что удалось накопать до обеда, Лев и Станислав пришли к однозначному выводу: смерть Захарухина в наибольшей степени могла стать следствием его нездоровых наклонностей. Скорее всего, покусившись на свою очередную жертву, он не подумал о том, что за нее кто-то может вступиться и воздать ему за все былые грехи. Менее вероятной выглядела версия расправы с главным районным чиновником из-за столкновения экономических интересов, замаскированной под сведение личных счетов. Впрочем, в отличие от Гурова и Крячко Коповой высказался именно за эту версию.
