Весь вечер пятницы и часть ночи, накануне отъезда доктора, она работала над маскировкой. Надо было сделать так, чтобы если кто-то встретил детей, то их узнали бы не сразу. В то же время маскировка должна была избавить их от страха и вселить уверенность в себе. Фрау Манхаут и раньше замечала, что все трое становились гораздо смелее, если переодевались в кого-нибудь. Тогда они давали волю воображению, и оно становилось для них на тот момент единственной реальностью. Нет, они даже не играли роль, они совершенно перевоплощались в других персонажей. Что было вполне понятно, ведь для них это было единственным способом вырваться из плена отца.
Потом она никак не могла уснуть и, лежа в кровати, прокручивала в памяти последние события: больше трех лет она почти ежедневно проводила с мальчиками по нескольку часов, а казалось, что прошло всего несколько дней. Из-за четкого распорядка, так она думала. Всегда происходило одно и то же. Точно так же сорок пять лет ее учительской работы сжались в воспоминаниях до пары месяцев. Но так же, как, выйдя на пенсию, она скучала по учительской рутине, так же ей будет не хватать и этого образа жизни. И, конечно, самих этих мальчиков.
Она полюбила их, она точно знала это, но только никак не могла по-настоящему понять ни одного из них. За эти годы они мало проявляли характер. В буквальном смысле. Ни Михаил, ни Гавриил, ни Рафаил никак не выделялись ни озорством, ни застенчивостью, ни весельем. Ханна как-то сказала, что их мозги связаны друг с другом незримыми нитями, видимо, и с их характерами было то же самое. Все трое были замкнутыми, хотя и проявляли любопытство к тому, что происходит вокруг них, но в конечном счете они все-таки оставались преимущественно закрытыми. Собственно, как и их отец, думала она с сожалением, но он к тому же успел потерять всяческое любопытство, хотя, возможно, его у него никогда и не было. Если бы у нее было больше времени, Шарлотта попыталась бы дать мальчикам возможность расцвести и вынести на поверхность то, что сидело в глубине каждого из них, чтобы они не стали такими, как их отец.
Если бы у нее было больше времени. С этой мыслью она заснула.
Когда следующим утром, еще до половины шестого, она появилась у дома доктора, он как раз выходил на улицу. Такси еще не пришло. Она чувствовала, как сердце колотится у нее в горле. Доктор не поздоровался с ней, но она решила сделать вид, что между ними ничего не произошло, и спросила:
