Он, наконец, заполнил длинную анкету. Резкий голос сказал: «Теперь немедленно в кабинет десять, четвертый этаж».
Доктор Фримэн покорно поспешил прочь. Если они говорят «немедленно», это всерьез. Наказание может обрушиться, словно удар бича, а может тянуться нескончаемо долго. Заранее никогда не известно. Может быть, хеддеранцам известно. Только они не говорят. Когда Фримэн вышел из кабинета, туда кинулся следующий по очереди мужчина, стоявший под дверью. Только трое человек могли надеяться, что успеют пройти процедуру до начала своего рабочего дня.
В кабинете десять на четвертом этаже ему задали те же вопросы, только в ином порядке. Затем его направили в кабинет пять на семнадцатом этаже. Там обе анкеты заложили в машину, и она выдала их обратно со штемпельными отметками на хеддеранском языке.
«Кабинет восемь, второй этаж», — сказал голос. Добравшись до места, он опустил анкеты в щель. Мгновение — и они вернулись обратно, без пометок.
«Имя Роджер Фримэн. Номер 655-673-60-60-2. За вами имеется единоразовое ходатайство без резолюции. Непозволительно два. Вы отмените это ходатайство. Или отмените то».
Мысли его отчаянно заметались. Что же это за ходатайство без резолюции? Когда ввели такое правило? Пальто! Если оставить последнее заявление и на него придет отказ, придется ждать следующего года, чтобы вторично подать прошение о пальто. А потом снова ждать годами… Стоял холод, дортуар плохо отапливался, у него не было одеяла. Его нынешнее пальто совсем обветшало. Удобства для людей сведены к минимуму.
Но подать новое прошение необходимо. Он оказался первым на очереди…
«Говорите, — приказал низкий вялый голос. — Отвечайте. Говорите. Сразу».
Глотая в спешке слова, Фримэн сказал: «Я отменяю оставшееся без резолюции».
«Опустите бланки».
Опустил. Стал ждать.
«Пройдите в Кабинет Десять, Четвертый Этаж».
Он уже побывал там, этот кабинет оказался вторым на его пути. Ошибка? Неважно, надо идти. Он снова вошел в кабинет. И стал ждать.
Его внимание привлек похожий на хрюканье звук. Он поднял глаза, вздрогнул, съежился. Хеддеранец отключил разделительный экран и пристально смотрел на него. Пустые серые граненые глаза, огромная голова, тело, похожее на деформированный утробный плод… затем разделительный экран включился снова. Фримэна передернуло. Редко случается их видеть. Много лет уже не доводилось.
Из машины выскользнул бумажный листок. Он подхватил его, ожидая распоряжений отправляться — куда? Если он не успеет до десяти часов, надежды на спасение в этом году не остается. Никакой. Он тупо уставился на непонятные буквы. Холодный безразличный голос сказал: «
