– Идите к демонам! – радушно ответили мне из комнаты.
– От демонов и пришли, – не менее радушно сообщил я.
– Чего надо? Я занят! И буду занят ближайшую вечность.
Интересно, какую же красавицу мог захомутать Булька, чтобы целую вечность не выходить из комнаты?
– У меня тут небольшой заказ, – заговорщицким тоном прошептал я в замочную скважину.
– Катитесь к демонам с вашими заказами! Я больше не работаю!
Неужели Врасу удалось заработать большие деньги на продаже статуэтки дра’Амора?
– Послушайте, – предложил я, тщательно скрывая лживые интонации, – предлагаю вам тысячу валлов!
– Деньги меня не интересуют. Пшли вон!
За дверью стукнуло – будто на пол спрыгнул кто-то тяжелый. Послышался скрип передвигаемого стула. Вероятно, преступник собирался бежать.
– Не убежишь! – заорал я, грохая ногой под замок (даже одним выверенным ударом под засов можно выбить любую створку).
Впрочем, удар мне не удался. В любом случае, произвел совершенно неожиданный эффект.
Дверь оказалась намного слабее навешенного запора. Трехметровая створка, обеспокоенная моим пинком, нижней частью подалась вперед. Она провернулась на петлях щеколды и, словно трудолюбивый ковш фитильэкскаватора, верхней своей частью подгребла меня в комнату.
– Швы-ы-ых! Бамс!
Я получил оглушающую затрещину и едва опомнился, въезжая на заднице в жилище Враса.
Преступный русалкин, к моему удивлению, не занимался подсчетом барышей за вырученную статуэтку. Он вешался.
С крюка на потолке снял магический светильник. Набросил шершавую пеньковую веревку, соорудил характерный узелок. Подвинул к ней маленький стульчик, влез. Стоял на нем, сунув голову в петлю.
Увлекаемый гостеприимной дверью, я проехал до середины комнаты. И каким-то образом ухитрился зацепить «подставку» висельника.
Стул выскочил из-под босых ног русалкина. Тот с испуганным всхлипом рухнул вниз. Руками вцепился в веревку, пытаясь подтянуться.
– Был бы ты оборотнем, – поучительно сказал я, с трудом поднявшись и почесывая ушибленный затылок, – и слова тебе бы не сказал. Самоубийство в Валибуре не считается чем-то особенным. Но для русалкиных, говорят, это страшнейший из грехов. Зачем полез?
– Кхххххррхххх, – ответил Булька, пуская ртом пузыри. Глазенки навыкате, ножки дергаются, пальцы рук побелели на узле петли.
– Полагаю, ты не откажешься прожить еще минут пятнадцать и ответить на несколько вопросов.
С этими словами я приподнял русалкина за ноги и высвободил из объятий самодельной виселицы.
