– Смотри куда идешь, у нас же камера, – фыркнула она, смерив Шуру презрительным взглядом. – Ходит тут всякая шваль, под ногами путается…
– Сама шваль, – беззлобно парировала Шура.
Она понимала, что глупо обижаться на злобную репортершу, – скорее всего, у этой девицы изнурительная нервная работа. А личной жизни никакой – вот и злится. И все-таки ей стало как-то не по себе, тоскливо засосало под ложечкой. Какая-то никчемная тощая девка обозвала ее, Шуру, швалью. Она летела с микрофоном к звезде подиума, а нерасторопная Шура случайно оказалась на ее пути.
Эх, вот если бы она была звездой…
Шура покосилась на репортершу – девица снизу вверх восхищенно смотрела на Алиску и медоточиво улыбалась. Ну, конечно, к звездам все относятся иначе – даже желчные девицы. Когда Шура наконец прославится, эта самая тощая дрянь все еще будет работать на побегушках в мелкой, никому не известной телепередачке. И ей обязательно поручат взять интервью именно у Шуры. У известной на весь мир художницы. Вот тогда она и отыграется. Скажет побледневшей от унижения швабре: «Извините, но я не даю интервью… всякой швали!»
Задумавшись, Шура даже не заметила, как на подиум вышла последняя модель. Показ закончился вялыми аплодисментами и торжественным вынесением на подиум заранее купленного модельером громадного букета – букет этот выглядел настолько пафосно, словно был предназначен для могилы какого-нибудь политического лидера.
Наконец-то у Шуры появилась возможность покинуть душную гримерку. Она не глядя швыряла свои бесчисленные баночки и флакончики в раскладной саквояж – при этом тушь для ресниц оказалась в отделении, предназначенном для влажных салфеток, а едкий лосьон случайно пролился на палитру теней. К тому же она неожиданно заметила, что с ее столика исчезла почти полная бутылочка лака для ногтей «Эсте Лаудер». Дорогого, между прочим, лака – Шура однажды на него почти весь свой гонорар потратила. Она досадливо поморщилась: сперли все-таки. Ладно. Бог с ними. Может быть, некоторым кажется, что манекенщицы зарабатывают миллионы. Должно быть, так оно и есть – если речь идет о супермодели мирового класса. Среднестатистическая же русская девчонка получает за один показ мод не больше пятидесяти долларов. Поэтому воровство в мире моды – обычное дело, девчонки стараются не оставлять милые сердцу вещи в гримерках. Однажды Шура застала вполне известную московскую манекенщицу в тот момент, когда та увлеченно рылась в сумке своей не менее известной коллеги. Манекенщица «деловито» нарыла стильный кожаный бумажник, обернулась к Шуре и, ничуть не смутившись, философски улыбнулась:
