Мамка. Куда, пострел, летала?
Мавруша. Ах, мамушка!..
Мамка. То-то: «мамушка!» Постой ты: доберусь я до тебя.
Мавруша. Да за что же?
Мамка. А за то: летунья ты да шмыгунья! Повсюду летаешь; день-деньской — по лестнице шмыг да шмыг! Теперь куда летала?
Мавруша. Ох, мамушка Аксинья Пахомовна, кабы ты слышала, каково громко бубенцы звенели, — ты бы не выдержала, побежала. «Кого, мол, бог дает — эдаких бубенцов отродясь не слыхивала. Верно, кто незнакомый». Выбегла я на крыльцо, глянь…
Мамка. Кто же?
Мавруша. Она!
Мамка. Кто она-то?
Мавруша. Она сама; ворожея-то.
Мамка. Ой ли? Где ж она?
Мавруша. По лестнице бредет; дочка что ль ее крестная под руку ведет, а она идет да клюшкой постукивает. Страшно таково.
Даша. А стара она?
Мавруша. У, древняя-предревняя старуха. — Мамушка наша в внучки ей годится.
Даша. А лицо у нее, Мавруша, страшное?
Мавруша. Ох, престрашенное! Глазище — что ямища, головища — пивной котел, нос — что чертов крюк. А на лице-то, окромя глаз да носа, ничего нет!
Даша. Ой! — Неужто у нее под носом ничего нет?
Мавруша. Ничегошенько нету: ни рта, ни бороды; платком только под носом подвязано.
Мамка. Ой, врешь, Маврушка! У страха-то глаза велики. Коли б у нее под носом рта не было, чем бы она говорить стала?
Мавруша. Ох, мамушка, зачем ей рот?.. Они ведь, ведьмы, духом говорят.
Мамка. Каким духом еще?
Мавруша. А бес в них сидит, так его бесовым духом и говорят. Оттого и отгадывают. Батюшки, да вот и она! Слышь, клюшкой стучит!
Входят: Фрол, наряжен старухой; Варюша.
Мамка (идя навстречу). Варвара Скабевна! Здравствуй, голубушка! Что, крестную привезла ли?
Варюша. Привезла, Аксинья Пахомовна. Вот она перед тобой стоит.
Мамка. Здравствуй, старушка моя древняя, — назвать не знаю…
Фрол. Бабкой зови, бабушкой. Всем я вам в бабки гожусь.
Мамка. Знать тебе, бабушка, много лет.
Фрол. Много, много.
Мавруша. А сколько?
Фрол. А как родился твой дед, было мне с хвостиком сто лет, — а с тех пор я и счет потеряла. Сама, разумница, почти, коль сумеешь.
Мамка. Что ж, бабушка, поворожишь ты нам сегодня?
Фрол. Для-ча, мамушка, не поворожить? Тут, что ли, ворожить станем?
Мамка. Боярышня-то тут приготовить велела. Видишь: стол накрыт; зеркала тут же, свечи засвечены, — только тебе по нраву ли здесь будет?
Фрол. Где девице любо, там и ворожить станем. Опять: светлица — покой нежилой, духа человеческого тут меньше.
Мамка. Тебе, бабушка, лучше знать.
Фрол. Только вот что: слово мне тебе про боярышню молвить надо, — да так, чтобы ни единая душа не слыхала.
