— Уверен. Я еще не сошел с ума.
Конечно, он думал о секретном оружии, и только эта версия развалилась.
— Давно это было?
— Неделю назад.
— Давно, — констатировал он. — И сколько же человек в курсе? Только честно. Ты же понимаешь, искать все равно будут всех.
«Ищите», — подумал я.
— Николай Степаныч, с нашей точки зрения это вопрос не принципиальный.
— Ну, сколько? Двадцать? Сто?
Что и говорить, Валеркин дядя умел владеть собой.
— Ну, разумеется, меньше, — ответил я чуть раздраженно.
— Один, — предположил он.
— Больше.
— Ты и жена.
Я промолчал.
— И лучший друг. Да? Или еще родители?
Я молчал, как партизан.
— Ну, ладно, конспиратор, скажи тогда, какие же вопросы вы считаете принципиальными.
— Пожалуйста, — сказал я. — Что сделают с сибром?
— Сибр будут исследовать.
— Долго его будут исследовать?
— Не знаю. Я не ученый, — сказал Валеркин дядя.
«Вряд ли это будет зависеть от ученых», — подумал я, но не сказал.
— А потом?
— Потом видно будет.
— Нет, — сказал я. — Видно должно быть уже сегодня. Сейчас.
— Какой ты быстрый! — усмехнулся он.
— Да нет, — сказал я, — я не быстрый. Мы думали целую неделю, и за это время сибр мог бы спасти от смерти миллионы людей.
— И ровно столько же, если не больше, свести в могилу.
В его словах была правда. Я еще раз восхитился, как бойко соображал этот человек.
— Но сибр нужен людям, — сказал я.
— Сибр опасен, — возразил он.
— Не настолько, насколько Вы себе представили. Просто мы привыкли думать о самом худшем. В первые полчаса мне тоже было страшно, — соврал я, — а потом мы думали об этом неделю. И я знаю: сибр нужен людям. Надо только сделать его безопасным. Это реально.
И, опережая его новые вопросы и возможное вполне естественное возмущение моим несколько ультиматитвным тоном, я передал ему наше «Обращение».
По мере того, как он читал, лицо его делалось все более мрачным, а правая рука начала странно блуждать по столу, по карманам и вокруг в поисках то ли ручки, то ли телефонной трубки, то ли — и это было бы вполне нормально — пистолета. Но Николай Степаныч был в спортивных брюках и домашней байковой рубашке, и пистолета при нем не оказалось.
Постепенно он успокоился и сказал:
— Позови-ка жену. Ей тоже полезно послушать. А Валерке передай, пусть Нина сделает нам кофе.
— Вот что, ребята, — начал Валеркин дядя, когда Ленка села в кресло и, спросив разрешения, закурила. — Вы пришли не за советом. Вы пришли поставить нас перед фактом. Позиция рискованная, но, безусловно, очень эффектная. Причем, не могу не признать: в той исключительной ситуации, в которую вы попали, у вас есть право диктовать условия. Но предупреждаю, ребята, подумайте. Хорошенько подумайте. Диктат — это очень страшная штука. И сложная. Не знаю, сдюжите ли. А все, что зависит от меня, я сделаю. Ваш вопрос будет рассмотрен на самом высоком уровне. Ждите. За вами приедут.
