— Не хочу быть еще одной Ники де Сент-Фалль, — сказала Александра. — Хочу оставаться сама собой. Они убедительны, как вы выразились, оттого, что малы и умещаются на ладони.
Кровь прилила к лицу, оно горело. В душе она посмеялась над своим волнением, когда поняла, что человек этот обманщик и одна видимость. За исключением денег, они реальны.
Маленькие слезящиеся глазки казались воспаленными.
— Но вы-то что представляете собой, Александра? Узко мыслите, немного трусите. Вы сами не даете себе шанса, не видите дальше сувенирной лавки. Не могу поверить, что вас так мало ценят — жалкие двадцать баксов, а вам стоит задуматься о пятизначных цифрах.
«Вульгарный тип из Нью-Йорка, — подумала Александра. — Бедняга, оказаться в такой утонченной провинции!» Вспомнился дымок из трубы, каким тонким и привлекательным он ей показался, и она великодушно спросила:
— Как вам нравится новый дом? Хорошо устроились?
— Черт знает что. Работаю допоздна. Идеи приходят в голову ночью, а каждое утро в четверть восьмого являются эти проклятые рабочие! С их чертовыми транзисторами! Прошу прощения за выражение.
Казалось, он и впрямь нуждался в прощении, об этом свидетельствовал каждый неловкий, слишком поспешный жест.
— Вы должны приехать и посмотреть, — сказал он. — Мне нужен совет. Я всю жизнь снимал квартиры, где решали за меня; а подрядчик у меня просто негодяй.
— Джо?
— Вы его знаете?
— Его все знают, — ответила Александра. Этому чужаку стоит дать понять, что оскорблять местных жителей — не лучший способ обзавестись друзьями в Иствике.
А его болтливый язык молол без смущения:
— Он всегда носит эту дурацкую шляпу?
Она вынуждена была кивнуть в знак согласия, но улыбаться не стоило. У нее самой иногда бывали галлюцинации: ей казалось, что на Джо надета шляпа и тогда, когда они занимаются любовью.
— Как к нему ни зайдешь, он ушел завтракать, — сказал Ван Хорн. — Все его разговоры только о том, как «Ред Сокс» опять смазали подачу и как у «Пэтс» все нет защиты при проходе. Да, а тот старик, что делает пол, тоже, я вам скажу, не волшебник. Половину бесценной плитки из Теннеси, по существу мраморной, выкладывает изнанкой наружу, где видны следы пилы. На Манхэттене эти сапожники, которых здесь называют рабочими, не удержались бы и одного дня. Я не нападаю, вижу, вы думаете: «Какой сноб», и догадываюсь, что у этих провинциалов не много работы, разве что сооружать курятники; и не мудрено, в таком странном штате. Эй, Александра, между нами, я без ума от вашего высокомерного замороженного вида, когда вы обороняетесь и не знаете, что сказать. А у вас миленький носик.
