Он открыл глаза и увидел прямо над собой Луну. Она была непривычно близкой, а вместо очертаний песчаных морей ее поверхность украшали пухлые и чуть вывернутые, как у псевдоплоти, губы, маленький нос и два ярко блестящих глаза.
— Тихо, тихо, тихо… — ласково прошептала Луна. — Зачем проснулся, маленький? Поспи еще.
«И то верно», — подумал Олег и закрыл глаза. Равнодушно, словно продолжение сна, воспринимал он то, как чужие руки шарят по его телу, один за другим выворачивая карманы. Только когда с головы начали стаскивать «венец», Гарин слабо пошевелился и попросил:
— Оставь! Мое…
— Тс-с–с! — сказали ему. — Тихо, сладкий мой. Не надо говорить. Болит головка-то? Ничего. Сейчас мы снимем противную штуковину, и головка пройдет.
Сопротивляться ласковому голосу не было никакой возможности. Тем более что без «венца» голова действительно болела не так сильно.
— Вот так, вот и умничка. Зачем такому красивому мальчику такая некрасивая штука? Незачем она ему. Штуковину возьмет дядя, а ты спи, родной, отдыхай.
Дядя?! Там, где не помог даже инстинкт самосохранения, на выручку пришло обычное удивление. Какой еще дядя! Олег был уверен, что Луна разговаривает с ним женским голосом. Чтобы убедиться в этом, он открыл глаза. И увидел гладкий череп, пухлые щеки и крошечный подбородок. В левом ухе у Луны поблескивало крупное стальное кольцо.
Мужчина? Черт его знает! Всякое бывает…
В одной руке человек-луна держал фонарик, в другой целую груду предметов: пистолет, «венец» и разную мелочь, прежде хранившуюся у Гарина в карманах. Краем глаза Олег уловил мелькание других фонариков в том месте, где предположительно остались лежать их с Михаилом рюкзаки.
— Эй, вы что это? Вы кто вообще? — хрипло спросил Олег.
Вывернутые губы сложились в невеселую улыбку.
— Ну вот зачем это? Лежал бы себе и лежал.
От раздражения в голосе человека-луны проступили мужские интонации.
— Верни мне… — Гарин не хотел говорить «венец», чтобы не подхлестнуть интерес грабителя. — Верни мне мои вещи. Верни вещи и уходи. Я никому о вас не скажу.
Улыбка мародера стала шире.
— Не скажет он! — уже не скрываясь, во весь голос повторил лысый. — Ты слышал, Отбойник? Он не скажет!
За спиной у Олега раздался смех. Смеялись как минимум двое.
— Теперь-то уж точно не скажет, — поддакнул кто-то.
«Отбойник? — пытался думать Олег. — Где я слышал эту кличку? Недавно. Вроде даже сегодня…»
После контузии он соображал раз в пять медленнее, а двигался — так и во все десять. Когда мародер достал из-за голенища нож-бабочку и открыл его эффектным веером, Гарин успел только отползти на пару метров и выставить перед собой ладонь.
