«Ну же! — подумал Олег, обращаясь то ли к самому себе, то ли к «венцу». — Что же ты!»
Тишина. Ни проблеска, ни звука. Вакуум.
Сморщенные губы сложились в кривую усмешку. Бюрер развел в стороны руки, спрятанные в широких, достававших до пола рукавах. Деревянный ящик, лежавший в трех метрах от него, медленно поднялся и повис в воздухе, покачиваясь, как поплавок на водной ряби.
— Он безмозглый! — осенило Гарина. — Бюрер-телекинетик, панактивность нулевая. Я ничего не смогу. Стреляй, Миша! Стреляй же!
— Да я пытаюсь, — прорычал Столяров, сражаясь с затвором автомата. — Что-то заклинило.
— Тогда падай! — скомандовал Олег и сам рухнул на землю.
Михаил выполнил команду, и прогнивший ящик, пущенный со скоростью пушечного ядра, промчался у них над головами и с громким треском разлетелся на щепки, ударившись о ствол сосны.
— Твою мать! — выругался Столяров. — Вот же сейчас все работает!
Он дослал патрон в патронник, приподнялся на локте… и снова упал, спасаясь от очереди летящих в лицо мелких камешков.
— Эта тварь когда-нибудь выдыхается? — спросил Михаил, повернувшись к Олегу.
— Очень на это надеюсь, — искренне ответил тот.
Переждав еще три щебневых атаки, Столяров перекатился в сторону и там, под прикрытием куста смородины, снова попытался подняться. Ему удалось встать на одно колено и сделать выстрел, но даже Гарину было видно, что пуля прошла мимо цели. Настолько мимо, что для стрелка такого уровня это было непростительно.
— Он дернул меня! Реально! За ствол! — возмутился Михаил. — Вот же урод… Эй, куда!
Автомат, выбитый у него из рук гравитационным импульсом, улетел по следам деревянного ящика и запутался в кроне сосны.
— Вот скотина! — прошипел Столяров и вытащил нож. Он выждал пару мгновений, проверяя, не отнимет ли бюрер оружие и не вывернет ли его вместе с рукой. Но, видимо, нож в представлении коротышки не являлся серьезной угрозой. А может, был слишком мелкой целью для приложения телекинетических сил. — Ну, погоди, карлик! Куда ж ты побежал-то, а? Какой прыткий! Олег, жди здесь, — бросил он и не спеша двинулся за улепетывающим со всех ног бюрером.
Гарин не ответил. Он и вопроса-то не услышал. За несколько секунд до бегства бюрер устроил прощальный залп, подняв и бросив в людей все предметы, которые еще оставались в подвале. Олега ударило по голове пустой алюминиевой канистрой. Впрочем, ему самому показалось, что это была как минимум чугунная наковальня.
Первым, что почувствовал Гарин, когда сознание начало постепенно, мелкими порциями возвращаться к нему, было прикосновение чужих пальцев. Они сноровисто расстегнули пуговицы на куртке, видимо, чтобы облегчить доступ кислорода в легкие, пробежались по запястьям, вероятно, проверяя пульс, и зачем-то потянули пряжку брючного ремня, что, по мнению Олега, было уже лишним.
