— Ну так, — сказал мистер Кэллоуэй. — Пройдусь, пожалуй, перед завтраком. Чтобы глотать здешнюю стряпню, нужен изрядный аппетит. В это время я обычно спускаюсь к реке поглядеть на мост. Может, и вы прогуляетесь?
Сыщик покачал головой.
— Нет, — сказал тот. — Я тут по службе. Разыскиваю одного малого.
И это, конечно, выдало его. В понимании мистера Кэллоуэя на свете был один-единственный «малый», которого кто бы то ни было мог разыскивать, — он сумел вытеснить из своего сознания всякую мысль о друзьях, разыскивающих друзей, о мужьях, поджидающих жен, вообще обо всех объектах каких бы то ни было розысков, за исключением одного. Это умение начисто забывать о других и сделало его финансистом: за акциями он мог не видеть людей.
Потом мы на какое-то время потеряли его из виду. Мы не заметили, чтобы он шел, как обычно, в аптеку «Париж» принимать аспирин или возвращался со своим псом с моста. Он просто исчез, а когда он исчез, люди стали переговариваться между собой, и сыщики слышали их разговоры. Вид у них был достаточно глупый; они энергично устремились в погоню за тем самым человеком, рядом с которым совсем недавно сидели в сквере. Потом исчезли и они. Так же, как мистер Кэллоуэй, они поехали в столицу штата, чтобы обратиться там к губернатору и начальнику полиции, и, должно быть, когда они сталкивались с мистером Кэллоуэем и сидели с ним вместе в приемных, картина тоже была забавная. У меня есть подозрение, что мистера Кэллоуэя везде принимали первым — ведь каждому было известно, что он стоит миллион. Только в Европе можно быть богатым и все же считаться преступником.
Как бы то ни было, примерно через неделю вся компания пожаловала обратно одним и тем же поездом. Мистер Кэллоуэй ехал в пульмановском вагоне, полицейские агенты — в бесплацкартном. Сразу видно было, что они так и не добились распоряжения о его выдаче.
К тому времени Люсия успела уехать. Автомобиль пришел и ушел через мост на ту сторону. Я стоял в Мексике и смотрел, как она вылезает у здания таможни в Соединенных Штатах. В ней не было ничего особенного, но издали, когда она, помахав мне из Соединенных Штатов, садилась в автомобиль, она казалась красавицей. И я вдруг посочувствовал мистеру Кэллоуэю, словно там, за мостом, и впрямь было что-то такое, чего не было здесь, и, обернувшись, увидел его: он, как и прежде, совершал свой обычный обход, и собака бежала за ним по пятам.
— Добрый день, — сказал я ему, как будто для нас было привычным здороваться друг с другом.
