– Дура! – не вынес Алекс и резко бросил машину влево, подрезав какую-то девицу на малолитражке. Припарковавшись у обочины и игнорируя возмущенные вопли клаксона малолитражки, он выбил сигарету из пачки, закурил и повторил в трубку: – Ты дура, Марго! В этот раз тебе действительно не избежать крутых проблем! Как я и предупреждал, этот черт как минимум тебя на деньги разведет, а максимум… – он выдержал паузу, стараясь молчанием испугать Марго, и продолжил: – А максимум – он готов убрать тебя, если не согласишься отойти в сторону добровольно. Если он предложил такой вариант мне – то есть ли у тебя гарантии, что не предложит еще кому-то? Ты четко уверена, что твои передвижения по городу не отслеживаются? Ты можешь поручиться, что твой телефон никто не слушает?
Алекс выбросил окурок в окно и перевел дыхание: от слишком импульсивного монолога сердце стало биться чаще, а на висках выступили капельки пота.
– Ну что, рассказал мне страшную сказку? – раздался насмешливый голос Марго. – Думаешь, я теперь все брошу и забьюсь в темный угол, дрожа от страха? Так не жди. Я не перестану этим заниматься – у меня нет выбора, я должна кормить дочь.
– Если тебе нужны деньги, ты можешь продать бриллианты Мэри! – снова вспылил он. – И жить потом припеваючи лет пять на каждый экземпляр – такие там камешки, в коллекции этой! Могу помочь найти покупателя, чтоб без обмана!
– Ну, разумеется! Ты можешь помочь! Куда я без тебя-то! В общем, так – чтобы больше я тебя не видела и не слышала! – Трубка умолкла, и Алекс не сразу понял, что Марго вышла из разговора.
Телефонный разговор не вывел ее из себя, не лишил сна и аппетита – ничего. Марго внутренне велела себе не реагировать – и не реагировала. На встречу с Кавсадзе она все равно собиралась – что бы там ни говорил Алекс.
«Прошли уже «лихие девяностые», которых я почти не помню, – убеждала себя Марго, сидя вечером на диване с бокалом вина. – Я занимаюсь нормальным бизнесом – сейчас многие так зарабатывают. Да, будь рядом мужчина, было бы легче. Но его нет».
В этом месте она едва не заплакала, вспомнив мужа, но заставила себя сделать большой глоток вина и перестать думать о Джефе. Это было еще одной запретной темой – как смерть Мэри.
Марго никак не могла понять, почему так решительно оттолкнула мужа, вынудила его не звонить и не приезжать, не видеть любимую дочь. Свою жестокость она оправдывала лишь тем, что хотела покоя себе и Маше, покоя – а не постоянных ожиданий, бессонных ночей и тревожных мыслей о том, вернется ли Джеф из очередной «командировки». Ей казалось, что так она оградила себя и дочь от каких-то неприятностей, с которыми неизбежно связана работа мужа. Но внутри, в душе, Марго отчаянно тосковала. Джеф оказался тем человеком, которого она искала много лет. Если бы еще не его «работа»…
