– Н-нет... не помню... Не до этого мне было. Не утешили, знаешь ли, смерти других детей...
– Странно... Но я это выясню...
– Галина Павловна может и не сказать, – с сомнением покачала головой Нонна. – Раз уж столько лет молчала...
– Но ведь перед Мариной не отопрется!
– Захочет – отопрется!
– Но я все-таки попробую, тем более что теперь...
– Что «теперь»? – насторожилась Марина.
– Теперь уже не приходится сомневаться в том, что слова папиного брата Федора были пророческими или...
– Или? – подбодрила ее Нонна.
– Или он что-то такое знал...
– Что?! – в один голос выкрикнули Марина с Нонной.
– Откуда же мне-то знать? Но вот что сразу вспомнилось! Еще у одного папиного двоюродного брата, дяди Вани, дочь Татьяна родилась какой-то ущербной и закончила свои дни чуть ли не в психушке. Об этом в нашей семье избегали говорить, поэтому точно я ничего не знаю. А вот сын Саша... он, кажется, одного года рождения с нашим Павлом... вроде бы был благополучным, но его дети... В общем, оба наркоманы... Страшные... Похоже, уже ничего нельзя сделать... Один вроде бы при смерти, в больнице, а другой по притонам мотается... На Сашкину жену, Лену, страшно смотреть...
– Правильно ли я понимаю, что у вашего деда Матвея был еще один брат, кроме Федора? – спросила Марина.
– Сестра. Ее звали Евдокией. Саша ее внук.
– То есть получается, что несчастья написаны на роду не только Матвея, но и Евдокии?
– Выходит, что так...
– А Федор, значит, ни при чем?
– Выходит, что ни при чем.
– Интересно, почему же ему так повезло...
– Теперь никого уже об этом не спросишь. Нет в живых ни Федора, ни Евдокии, ни отца...
– Может быть, Галина Павловна что-нибудь знает? – опять предположила Нонна. – Пожалуй, тебе, Ирка, надо расспросить ее не только об умерших детях, но и о том, что за проклятие лежит на всех Епифановых, исключая Федора.
– Ты думаешь, что дело в чьем-то проклятии?
– Ну, не знаю... Может, кто порчу на них навел...
– Кто?!
– Ир! Ну что ты меня-то спрашиваешь? – возмутилась Нонна. – Мать свою спроси. Ясно же, что все нечисто...
