Марина с ужасом посмотрела на мужа. Он шумно вздохнул и принялся допрашивать дочь дальше:
– Та-а-ак... Казенкина, значит... А откуда она, эта Казенкина, знает, как и что должно быть?
Анечка поняла, что нечаянно сдала Казенкину родителям, насупилась и замолчала.
– По-моему, я задал вопрос! – навис над дочерью Алексей. – И тебе, милая моя, лучше всего на него честно ответить! И желательно побыстрей!
Дети побаивались, когда обычно спокойный отец повышал голос. Анечка под его немигающим взглядом тут же скуксилась и заголосила:
– Не знаю я ничего про Казенкину! Ей, между прочим, уже тринадцать исполнилось! С кем хочет, с тем и целуется! А я только хотела попробовать! Я же не знала, что Димка... Я же не виновата, что он как ненормальный стал... Я вообще думала, что он меня убьет...
– В общем, так! – проревел Алексей. – Если ты еще раз захочешь попробовать что-нибудь подобное, я задушу тебя собственными руками! Ненормальный Димка милее меня покажется! Я ясно выразился?! Тебе, дочь моя, все понятно?!
– Все... папочка... – пролепетала Анечка, которая боялась даже всхлипнуть.
– Тогда марш спать!
Девочку моментально как ветром сдуло. Марина схватилась руками за виски и простонала:
– Это нам с тобой наказание, Лешка...
– За что?
– За все!
– За то, что любим друг друга, да?
– За то, что Павла сгубили...
Ирина с Андреем окончательно удостоверились в том, что Ниночка до конца жизни останется глухой, и некоторое время пребывали в состоянии жесточайшей депрессии. Потом жизнь как-то вошла в свою колею. К глухоте дочери супруги Капитоновы постепенно привыкли и приспособились. Сначала Ниночка посещала специальный детский сад, где все дети были такими же, как она, потом спецшколу, поэтому долгое время не ощущала своей ущербности. Ирина с Андреем приобрели друзей, дети которых имели такую же патологию. Они вместе ездили за город, отмечали праздники и дни рождения. У них был свой, довольно узкий, но пока еще очень уютный мирок. Капитоновы, сами того не замечая, постепенно отгораживались от остального мира, где живут слышащие и, соответственно, говорящие дети. Их обоих раздражали громко и резво болтающие малыши. Именно они казались им ущербными, а вовсе не тихая улыбчивая Ниночка.
Когда Нине исполнилось семнадцать, для нее все резко изменилось. Конечно, она уже давно поняла, что отличается от основной массы людей вокруг, но поначалу это не доставляло ей никаких неудобств. Мама и папа всегда были рядом и начеку, в школе с ней занимались замечательные педагоги, а друзья ничем не отличались от нее самой. Теперь пришла пора входить в мир многомиллионного мегаполиса, который жесточайшим образом отторгал не таких, как все. Это был мир слышащих и говорящих. На Нину и ее друзей, общающихся жестами, смотрели как на обезьян в зоопарке. Девушка все время натыкалась на чей-нибудь любопытный и чаще всего брезгливый взгляд. Однажды с пристрастием сравнив движения губ и выражения лиц говорящих людей с мимическими ужимками своих друзей, Нина пришла в настоящий ужас и даже оправдала зевак, провожающих их взглядами. Ее друзья, и она в их числе, настоящие обезьяны-бабуины.
