Милиция, которой, без сомнения, внятно объяснили, к кому именно на происшествие они едут, прибыла весьма оперативно. Девчонки видели, как во флигель деловитой, пружинящей походкой проследовали молодой, но уже изрядно толстый милиционер с портфелем и парочка чинов похлипче. Народ, толпившийся у крылечка, как-то слишком поспешно убрался с их пути.
Длиннющий белый лимузин все еще стоял у подъезда и мешал подружкам отслеживать череду действий, тем более что катастрофически темнело. Но потом девчонки все-таки разглядели, как во флигель пробежали медики с носилками, а потом носилки пронесли уже с поклажей, укрытой красной бархатной тканью, похоже какой-то старой музейной портьерой.
– Ты знаешь, – решительно заговорила Танька, будто набравшись смелости сознаться в чем-то не совсем благовидном. – А мне Ламку жалко.
– А чего ж нет? – пожала плечами Кристина, будто от души ее прощая за проступок. – Мне тоже жалко. Жила б себе да жила… Прикинь – она ж не вредная была, хоть и из богатеньких.
– Да, интересно, кто ее заказал… У тебя какие мысли на этот счет?
Кристина открыла было рот, чтобы выдать полный список напрямую заинтересованных в Ламариной гибели девиц и дам, но тут от исчезающего в сумерках флигеля раздался сначала мерзкий визг невпопад разбуженной акустической колонки, а потом усиленный динамиком голос: «Дамы и господа, убедительная просьба всем пройти в здание! Будьте так любезны…»
– Пошли, что ли? – поднялась первая Танька, не забыв, впрочем, запихнуть поглубже пакет с халявной выпивкой. – А то я чей-то подзадубела сидемши.
Кристина молча поднялась, и они поплелись к флигелю. Над входом зажгли сделанный под старину чугунный светильник, и милиционер, загонявший гостей назад в дом, цепко и тяжело глядел в лицо каждому – так вот он ты, наглый, циничный преступник?! Ну-ну, сейчас повяжем тебя, не проблема! Элементарно, дело техники.
Зала с разоренными столами теперь, в тусклом, скаредно включенном искусственном свете, представляла собой на удивление жалкое зрелище.
Полупустые салатницы, чумазые тарелки, кое-как стоявшие стулья, стайка обезглавленных бутылок в углу… Жуть и кошмар. Да еще этот запах – перестоявшейся, начавшей скисать еды… Брр!
– Может, сразу и помянем? – тихо и ерно хихикнул молодой мужской голос позади подружек.
Танька оглянулась, но понять, кто это так хорошо пошутил, не смогла – народу хоть и сильно поубавилось, но оставалось их, потенциальных подозреваемых, человек пятьдесят, не меньше.
