Мы стояли в коридоре, глядя друг на друга. Мне хотелось тут же спросить, предпочитает ли она Хэла мне. Но я не стал. Я не буду выпрашивать её утешения, словно уличный мальчишка — монетки у хорошенькой богатой леди.
— А мне, — сказал я, — показалось, что сердишься немножко.
— Вовсе нет, — ответила она.
— Совсем не сердишься? Совсем-совсем?
— Ни капельки.
— Правда?
Она одарила меня любезнейшей из улыбок.
— Я устала. Спокойной ночи.
— Что же, спокойной ночи.
Войдя в каюту, я ополоснул лицо из умывальника. В жизни не припомню такого дурацкого разговора. Я взглянул на себя в небольшое зеркало, размышляя, когда же я увижу в нем мужчину.
Внезапно весь свет разом погас, и я понял, что Хэл набросил покрывало тьмы на «Сагарматху». Сейчас, под покровом ночи, он разломает передатчик. Наши преследователи перестанут слышать наводящие сигналы и останутся ни с чем, если не считать нашего ложного следа.
Несколькими минутами позже, устраиваясь под одеялом, я услышал, как меняется и нарастает гул шести мощных двигателей корабля. «Сагарматха» заложил крутой вираж. Хэл вернул корабль на наш прежний, верный курс.
Хотел бы я знать свой собственный верный курс.
На следующеё утро Хэл выставил дополнительных наблюдателей. Он не хотел, чтобы оставался хоть какой-нибудь шанс проскочить мимо «Гипериона» теперь, когда мы приближались к намеченному месту встречи. Сам Хэл и Дорье в командной рубке вглядывались в небо прямо по курсу. Ками, который опять мог ходить, хоть и медленно, расположился у правой стены рубки; я стоял слева. Лучшей погоды нельзя было и желать. Сквозь ясное небо с высоты двадцать тысяч футов были видны белые берега Антарктиды.
Я с облегчением убедился в том, что нигде не заметно никаких следов корабля Рэта. По-видимому, план Хэла сработал и наши преследователи теперь уже на сотни миль отклонились от верного курса.
Но и никаких следов «Гипериона» не было тоже.
С каждой проходящей минутой напряжение всё туже стягивало командную рубку своими кольцами. Хэл всё чаще и чаще хватал переговорную трубу и требовал доклада Анг Джета, сидевшего в «вороньем гнезде».
— Ни впереди, ни позади — ничего, — снова и снова приходил один и тот же ответ.
Спустя два часа после того, как мы проскочили намеченное место, Хэл обернулся ко мне и сказал:
— Круз, эти координаты, что вы назвали, вы уверены в них?
— Я бы не забыл эти цифры.
— Однако в учебе у вас проблемы с цифрами, а?
— Это совсем другое, — негодующе бросил я.
