Она подняла голову и взглянула прямо в глаза сыщику, видимо, стараясь овладеть своим горем:
— Спрашивайте, мистер Пинкертон. Так как я никогда не увижу моего горячо любимого мужа, то мной руководит теперь страстное желание, чтобы негодяи, похитившие его у меня, понесли жестокое наказание за свое преступление. Я не успокоюсь до тех пор, пока не буду убеждена, что муж мой отомщен!
Миссис Моррис громко всхлипнула, и глубоко тронутые ее горем собеседники заметили, что она прикладывала усилие, чтобы сохранить спокойствие.
Великий сыщик помолчал некоторое время, а затем спросил:
— Некоторые подробности, касающиеся вашего мужа, я слышал уже от мистера Холли; от вас же я желал бы узнать кое-что о его отношениях с обоими негодяями!
— Я, к сожалению, знаю о них не больше вас!
— Но вам, конечно, известны какие-нибудь мелочи! Оба эти человека, именовавшие себя братьями Вестердэнд, появились в этом городе около недели назад — не так ли?
— Этого я не знаю; я могу сообщить лишь то, что около недели назад Вильям вернулся вечером домой в сопровождении одного из них. Он представил мне его под именем мистера Генри Вестерлэнда, и гость остался у нас ужинать. Мне он показался несимпатичным при первом же знакомстве. Его лицо, с мрачными сверкающими глазами и с длинной черной густой бородой, внушало мне отвращение, причину которого я не могла понять! Теперь это объяснилось поистине ужасным образом, и я думаю…
Она не могла больше говорить, голос ее прервался от слез, и сознание ужасного несчастья, пережитого только что ею, снова охватило все ее существо.
Пинкертон терпеливо ждал, пока она немного успокоится, а затем спросил ее:
— Быть может, вы в состоянии вспомнить тот день, когда Генри Вестерлэнд впервые посетил ваш дом?
Она подумала минуту и затем сказала:
— Это было в субботу на прошлой неделе.
— И сегодня у нас тоже суббота! Значит, это было неделю назад?
— Как раз в эту субботу прибыли сюда оба Вестерлэнда, мне это известно в точности! — добавил инспектор.
Пинкертон в раздумье опустил голову:
— Отсюда следует, с достаточной долей вероятности, что либо Вильям Моррис знал обоих негодяев, либо эти последние имели какую-нибудь рекомендацию к нему, которой было достаточно, чтобы он почувствовал к ним доверие!
Эллинор Моррис при последних словах вдруг вздрогнула.
— Не знаю… Я думаю… что последнее предположение верно! — прошептала она. — Я только что-то плохо рассуждаю… У меня так болит голова… Я… я не могу больше!..
