— Вполне согласен с вами! — сказал Пинкертон. — План их был поистине дьявольски хитро задуман. Я думаю, в летописях всех времен и народов не найдется ни одного преступления, равного этому по оригинальности и смелости замысла! Оба эти Вестерлэнда — фамилия эта, конечно, вымышлена, — как видно, народ тертый, и придется-таки повозиться с ними, прежде чем нам удастся забрать их в свои руки.
— Но мы должны добраться до них! — воскликнул директор банка. — Согласитесь сами, что это было бы неслыханно, если бы эти мерзавцы улизнули от правосудия! В самом деле, средь бела дня на глазах тысячной толпы они учиняют такое неслыханное, дерзкое, вопиющее преступление и никто из свидетелей его не может двинуть пальцем, чтобы помешать им! Тысячи людей должны были быть немыми свидетелями этого убийства; они могли лишь кричать и грозить кулаками! А преступники — те лишь смеялись презрительно с высоты! Неужели же эти изверги ускользнут от рук правосудия и будут спокойно пожинать плоды своего страшного деяния?
— Несомненно, я приложу все усилия, чтобы притянуть их к ответу, — спокойно отозвался Пинкертон. — Но позвольте мне продолжать мои вопросы. Сколько лет было Вильяму Моррису?
— Тридцать пять, — ответил Джемс Холли.
— Он был женат?
— Да. Он был женат уже пять лет.
— У него есть дети?
— Один мальчик, трех лет.
— Вы знакомы с его женой?
— Да, я хорошо знаю ее. Супруги часто бывали у меня. Госпожа Моррис одна из самых очаровательных и любезных женщин, каких я когда-либо знал. У меня сердце обливается кровью при мысли о том, как она должна страдать теперь!
Пинкертон повернулся к инспектору:
— Вы уже говорили с госпожой Моррис?
— Нет еще, но я жду ее с минуты на минуту. Я послал к ней спросить, когда она может принять меня, но она ответила, что придет сюда через полчаса сама.
— Вы отлично сделали, поступив так. Я думаю, эта дама может сообщить нам кое-какие важные сведения об обоих преступниках.
Пинкертон не успел кончить фразы, как доложшш о прибытии миссис Эллинор Моррис.
Это была стройная, с внушающей почтение осанкой женщина, на изящном лице которой читалось теперь выражение страшной сердечной боли и безнадежного отчаяния.
Пинкертон, представленный ей инспектором, почтительно склонился перед ней и спросил затем:
— Чувствуете ли вы себя в силах, многоуважаемая миссис Моррис, ответить на несколько вопросов, которые я намерен вам предложить? Для успешной поимки преступников мне крайне важно собрать самые подробные сведения об обоих негодяях, причинивших вам такое несчастье.
