— Что вам нужно? — продребезжала я.
— Ты заняла наше место, — пояснила "русалка", низким хриплым голосом.
— Ох, простите, я не знала, — я стала подниматься.
— Не знала? — удивленно спросила "русалка", спутница остановила ее легким кивком головы в капюшоне.
— Спасибо, что не дала костру потухнуть, — сказала она, голос ее был мне отдаленно знаком.
— Да не за что, — пожала плечами я.
— Тебе некуда идти? — я пыталась вспомнить, где уже слышала эти резковатые интонации, этот голос.
— Если честно, нет, — замялась я.
— Ты ела сегодня?
— Хей, что ты с ней, как с ребенком, — возмутилась "русалка" и села на тряпье.
— Риммель, я много о ней тебе рассказывала, — присела рядом с ней дама в балахоне.
— Так это она? Аиша?
— Да.
— А откуда вы меня знаете? — опешила я.
Судя по звуку, дама под капюшоном рассмеялась и ответила:
— Не важно. Ты ела сегодня, Аиша?
— Нет, забыла, — поняла я внезапно, — Только булочку купила.
— Булочку, — фыркнула дама, — ты всегда забывала поесть и нисколько не изменилась. Только ты стала красивее и старше, тебе идет.
Мне захотелось сбежать.
— Да не бледней ты так, — дама сняла капюшон и взглянула на меня.
Я совсем ее не знала. Лицо ее было приятным: круглое, с острым детским подбородком. Остренький, чуть курносый нос, серые глаза. Прямые волосы вылинявшего золотистого цвета спускались на плечи. Она улыбалась мне одними глазами.
— Я вас не знаю, — промямлила я.
Женщина расхохоталась.
— Столько лет прошло, но я надеялась, что ты вспоминала обо мне. Присядь, раз уж не можешь понять кто я, не буду загружать тебя лишней информацией. Садись, поешь с нами. Риммель наловила рыбы.
— Чтобы поесть, ее надо приготовить, — проворчала Риммель — "русалка".
— Приготовим. Лиха беда начало.
Тут меня подбросило первый раз — в моей жизни было очень мало людей, которые любили меткие выражения, вроде этого.
Откуда-то была излечена сковородка, Риммель достала масло, пока неизвестная чистила рыбу.
— Порежь, пожалуйста, — Риммель вручила мне резец и краюху хлеба, начинавшего уже черстветь, — Лучше не нашла, — пояснила она.
Я долго и упорно пилила хлеб тупым резцом, трудоемкое занятие отняло у меня почти все время, что жарилась рыба.
— А этих двоих красавцев закоптим, — облизнулась дама.
— Может, зажарим? — предложила Риммель.
— Закоптим. Если зажарим, то сейчас же и съедим.
— Ну, сама и колупайся, — махнула рукой Риммель.
Дама стала насаживать рыбин на веточки, чтобы повесить над костром. Все время мадам хитро поглядывала на меня то и дело, чувствуя, мои тревожные взгляды. Я тайком следила за ней, пытаясь вспомнить хоть по какой-то мелочи, кто передо мной сидит.
