Твсе возможные препятствия к посадке и регистрации они прошли спокойно и быстро. С одним чемоданом-то, что может быть проще. Они не переловились и полсловом, как давно надоевшие друг другу муж и жена, они молча передавали чемадан из рук в руки, он знаком оставлял ее посидеть, пока он отойдет и проч.
Она сидела в зале ожидания, пока он ходит куда-то, то ли за напитками, то ли в туалет. Миловидная пожилая дама вдруг пристала к ней:
— Милая, вы такая хорошенькая.
— Спасибо, — тихо отозвалась она, помятуя, что не стоит разговаривать с кем бы то ни было.
— А это муж с вами?
— Простите, но это не ваше дело, — отрезала она.
— Он хорошенький, — не унималась дама, ни сколько не смущенная ее резким тоном.
Она не ответила, ее передернуло и вдруг затрясло, ощущение, что все вот-вот рухнет, накрыло ее с головой. И виной была даже не эта приставучая дама, а просто ощущение, что еще секунда и этого мира просто не станет.
— Вы побледнели, милочка? — ласково спросила дама, — Беременные часто так бледнеют, я сорок раз на дню бледнела, когда была беременна последним своим сыном.
Дама назвала имя, но Она уже отключилась, потому что странное чувство накатило новой волной.
— Не хорошо так обращаться с беременной женой. Это так не приятно. Он вообще вас любит, милая? — несла дама, когда она снова была способна слушать.
— Да, что же вам надо-то от меня! — вскричала она наконец, — Я не беременна и он не мой муж, отстаньте от меня.
— Вам вредно волноваться, моя дорогая, — дама участливо гнула свою дугу и даже попыталась погладить ее по руке. Она выравала руку и вскочила на ноги:
— Отстаньте вы, ради бога, — выпалила она, пытаясь сжечь обидчицу взглядом, затем подняла чемодан и пересела подальше.
— Такое бывает с беременными, — умиленно улыбнулась дама, одевая медленно очки.
— Ты чего пересела? — строго спросил он.
— Пристают разные.
Он издал неопределенный звук и огляделся. Объявили их рейс.
Уже в самолете, пристягнув ремень она вдруг испугалась, инстинктивно она схватила его ладнонь. Он спокойно едва сжал ее, пытаясь успокоить. Взлет все пережили нормально.
— Вот теперь мы в безопасности, — сказал он, минуте на пятнадцатой полета.
Она кивнула, но чувство, что мир трещит по швам накатывало третьей самой сильной волной, даже не тошнотворной, а ужасающей. Она начала тихо паниковать.
— С тобой все в порядке, — холодно спросил он.
Она не успела ответить, ощуение лишило ее дара речи, она только и смогла, что посмотреть на него умоляюще.
