— Извините, — сплюнул сквозь зубы первый санитар.
Второй тронул первого за плечо, и сделал жест, что пора идти.
Виктор вошел в приемную, где было людно. Его трясло, он сел, снова встал и вышел ко мне на крыльцо. Я наблюдала за ним через стеклянную дверь. Виктор закурил у противоположного конца крыльца шагах в пяти от меня.
— Прости, Брижит, — начал он хрипло.
— Да, что извиняться, — нервно сказала я, — Ты не меня бил по лицу.
— Это перед санитаром, что ли извиниться? — Виктор приподнял бровь и усмехнулся, выпуская дым, — Обойдется. Он с места не сдвинулся, пока я каталку не угнал. Я три раза объяснил ему что почем. Никакой реакции. Я просто взял каталку и ушел. Потом еще руки ломать вздумал, как будто мне просто так каталка его нужна была, покататься.
Я подошла к Виктору и обняла, руки его все еще вздрагивали.
— Мы просто все перепугались, — как можно ласковее сказала я, — У него пульс, как у спящего, да и просто ссадина на затылке. Ничего ему не будет.
— Кто его по голове ударил. Вот в чем вопрос, — поглаживая меня по голове, сказал Виктор. Мы оба успокоились, он докурил свою сигарету.
— Я должен бегать за вами?
Мы обернулись. Суровый доктор злобно сверкал на нас глазами.
— Простите? — пискнула я.
— Вы ван Чеха привезли?
— Мы.
— Идем.
Злобный доктор отвел нас в палату. Ван Чех спал, голова его была перебинтована. Шторы в палате плотно задернуты.
— А что с ним? — шепотом спросила я.
— Сотрясение мозга, — скучая, отвечал доктор, — Громко с ним не разговаривайте, ярких картин не показывайте, шторы не открывайте. Самое страшное, что его я знаю очень давно и цитирую: "этот пустяк, не помешает мне выйти на работу!". Меня он не слушает, а вы попытайтесь его уговорить подождать, хотя бы пока перестанет кружиться голова. Я — реалист и открыто смотрю на вещи, дольше он тут не вылежит.
— Вообще его кто-то ударил, — прошептал Виктор.
Доктор посмотрел на него поверх очков и таким же скучающим тоном ответил, почему-то глядя на меня:
— Я это заметил.
Ван Чех зашевелился на кровати и сладко потянулся. Я подскочила к нему.
— Пенелопа, — растекся он в улыбке, но вдруг сморщился и коснулся рукой головы.
— Я не Пенелопа, я — Брижит. Болит сильно? — выпалила я.
— Не тараторь, я понял кто ты? — кривясь, пробасил доктор и скривился еще больше.
— Вас кто-то огрел по голове сзади, мы с Виктором вас нашли. Столько новостей.
— Я не знаю от чего у меня больше гудит голова, от твоего трепа, или от того, что по ней кто-то бил, — театрально простонал доктор.
