— Ой, как интересно! — радостно всплеснула руками Кристина. — Возьмите и меня с собой! Тогда, конечно же, письма надо обязательно прочитать!
Получив «добро», я снова вернулся к содержимому сейфа. Аккуратно переписав в свою записную книжку обратный адрес с верхнего конверта, я мельком взглянул на письмо с более ранней датой и… застыл. Обратный адрес на предыдущем конверте значился совершенно другой! Как, впрочем, и почерк, которым был начертан… Уже с некоторой опаской я придвинул к себе третий конверт. Увы, на нем меня ждало то же самое.
Вывод напрашивался один: либо дядя не имел постоянного места жительства, либо у него болели руки и потому письма от его имени отправляли посторонние люди. Но ведь сами-то послания были написаны явно одной и той же рукой! В чем же дело?!
Обратив внимание Кристины на обнаруженную мною странность, я принялся за чтение, начав, правда, с последнего письма:
«…Что касается того кристалла, о котором я упоминал ранее, то его великолепие мне довелось впоследствии наблюдать неоднократно. В лесном лагере, куда меня перевезли для лечения, каждую неделю проводится что-то вроде обрядового праздника. И каждый раз, находясь неподалеку от главного местного чудодея, я видел и его подготовку к торжественному выходу в народ, и всю дальнейшую церемонию во всех подробностях. Алмаз носит странное название "Глаз Лобенгулы". Аминокан хранит его в специальном мешочке у себя в хижине…»
Чтение увлекло меня не на шутку. Перечитав все письма дважды, я в полной мере осознал причины, заставляющие моего родственника до сих пор оставаться в джунглях Мозамбика, а его супругу — тщательно скрывать сей факт от окружающих.
Владимир Васильевич оказался в ситуации столь дикой и безысходной, что сомнений не оставалось: выбраться из лесных глубин Мозамбика без посторонней помощи ему не удастся. Волею случая он оказался на положении раба и наемника одновременно, а в последнее время — еще и прикованным болезнью к постели. По всему выходило, что только помощь извне могла изменить его дальнейшую судьбу.
Поэтому я еще раз поблагодарил юную хозяйку за гостеприимство и вызвал по телефону знакомого таксиста, который, надо отдать ему должное, не только мигом домчал меня до вокзала, но даже вручил на прощание адрес своего приятеля в Кейптауне.
* * *
Дома ничего не изменилось. Разбросанные по углам женские вещи, пластиковые пакеты с небрежно скомканным барахлом, неопрятными гроздьями висящие на ручках дверей… Еще почему-то сильно пахло табаком, накрепко въевшимся в давно не стиранные занавески.
