.
В тексте указа хорошо просматриваются иллюзии германского командования, которому казалось, что будущая война должна обострить противоречия между Русской Церковью и советским государством, предоставив духовенству и мирянам возможность свести счеты с богоборческой властью (как известно, эти расчеты не оправдались, складывавшиеся веками национальные и патриотические традиции русского православия оказались сильнее обид и предубеждений; несмотря на духовную несвободу, гонения на них, верующие приняли самое активное участие в борьбе с агрессором)[252].
7 мая и А. Розенберг написал инструкцию для будущего рейхскомиссара «Украины», в которой ощущалось негативное отношение к Русской Православной Церкви и стремление ограничить сферу жизнедеятельности христианских конфессий в целом: «Православная Церковь… была сильным средством скрепления Российской империи. Насколько широко уничтожена церковность, можно установить лишь при более близком изучении. Собственно говоря, перед немецким рейхскомиссаром не стоит задача ни оживления вытесненной церковности, ни продолжения осуществления прежней большевистской установки на ее искоренение. Следует предоставить возможность существования конфессиональных объединений, однако без государственной поддержки. Церковная собственность является собственностью государства»[253]. Этим принципам Розенберг в основном останется верен и в дальнейшем.
Самый ранний циркуляр, касающийся религиозной политики на Востоке после начала агрессии, относится ко 2 июля 1941 г. Он исходит от шефа РСХА Гейдриха, предназначен для оперативных групп и команд полиции безопасности СД и еще не содержит личных директив Гитлера. Указ был принят в первые дни войны с СССР, когда ход ее дальнейшего развития оставался в значительной степени неясен, и РСХА представлялось необходимым, используя различные методы, закрепиться на первых занятых территориях. Поэтому он вполне лоялен по отношению к русскому православию, хотя уже в этом документе говорится о необходимости содействия раздроблению Церкви: «Против стремления Православной Церкви утвердить свое влияние в массах ничего предпринимать не следует. Напротив, его необходимо, насколько возможно, поощрять, при этом с самого начала следует настаивать на принципе отделения Церкви от государства и препятствовать возникновению единой Церкви. Также ничего не следует предпринимать против образования религиозных сект»[254].
Вскоре — в конце июля — и фюрер лично издал свои директивы о церковной политике на Востоке. Четыре таких указания, касающихся вермахта, были дословно воспроизведены в приказе ОКВ от 6 августа 1941 г. за подписью Кейтеля. Они отличаются значительно большей жесткостью: «1) Религиозную или церковную деятельность гражданского населения не следует ни поощрять, при препятствовать ей. Военнослужащие вермахта должны, безусловно, держаться в стороне от таких мероприятий. 2) Духовная опека по линии вермахта предназначена исключительно для германских военнослужащих вермахта. Священникам вермахта следует строго запрещать любые культовые действия или религиозную пропаганду в отношении гражданского населения. 3) Также запрещено допускать или привлекать в занятые восточные области гражданских священнослужителей с территории рейха или из-за границы. 4) Эти распоряжения не касаются занятой румынскими частями территории Бессарабии и финского фронта»
