– В лесу.
– В какой-то постройке?
– Нет.
– А где же?
– Просто в лесу.
– У вас был какой-то бункер или землянка?
– Иногда был, иногда не было.
– Чем вы питались?
– Тем, что удавалось купить, но это было очень трудно.
– Вы всегда ели обычную человеческую пищу?
– Одно время мы питались только улитками.
– У вас были деньги?
– Деньги у меня были, но я умирал от голода вместе со своими деньгами.
– Значит, все это происходило с вами после окончания войны и вплоть до ареста?
– Да.
– Суд не интересует, чем вы питались, изолировав себя от своего народа, – прокурор встал. – Скажите, почему Недич оказался в Санджаке?
– Он собрался убить меня.
– Ваш союзник – убить вас? – расхохотался Минич.
– Не он сам, а Вучко Игнятович, который порвал со мной.
– Почему вы не расстреляли Игнятовича, ведь ваши люди арестовали его после того, как он бросил в вас гранату?
– Остоич хотел его расстрелять, но я сказал «нет».
– Действительно ли даже британский офицер Бейли требовал от вас, чтобы вы били оккупантов, а не партизан? – почти выкрикнул прокурор.
– Да.
– Прошу вас внести в протокол это признание о сотрудничестве с оккупантами.
– То есть, нет. Абсолютно нет, прокурор.
– Вы только что признались в измене.
– Я хотел сказать – нет. Со мной происходит что-то странное. У меня бывают мгновение, когда я думаю «да», а говорю «нет», или наоборот, думаю «нет», а говорю «да». Может быть, это от тифа или от вируса.
– Итак, действительно ли Бейли требовал, чтобы вы прекратили нападать на партизан и вместе с ними способствовали успешной высадке союзников на побережье Адриатики, которая тогда планировалась?
– Совершенно верно. Я был хорошо информирован, и я знал о тайных переговорах с немцами…
– Вы знали о ваших собственных тайных переговорах с немцами! Но это же совершенно естественно.
– Я сказал не то. Я, как мне кажется, говорил о том, что знал о вашей делегации, которая была в Загребе… не могу… опять забыл, что хотел сказать. Вы не напомните мне, с чего я начал?
– Чего требовал от вас Бейли?
– А, да. Вспомнил. Он требовал, чтобы я был более решителен в борьбе с коммунистами. Но позже этот человек оклеветал меня и действовал против меня.
– Значит, вашей целью было бить оккупантов, но одновременно вести борьбу и против коммунистов? – защитник Иоксимович пристально посмотрел на него.
– Против коммунизма или против коммунистов, точно не могу сказать. Прошу председателя суда пояснить, могу ли я говорить об этом не на закрытом заседании суда?!
