И вот теперь, попав на поле боя, он с ужасом заметил, что мысли его прерываются и заволакиваются туманом, а самое главное, в нем нет ни желания, ни воли сопротивляться. Пытаясь вспомнить, какими словами и каким тоном он хотел сбить прокурора, он обливался потом, но не мог ничего извлечь из памяти. Он утешал себя тем, что эта беспомощность вызвана той дикой яростью, с которой его встретила публика в зале суда и последствиями болезни, от которой он сейчас лечился инъекциями, и надеялся собрать и привести в порядок усилием воли разбегающиеся мысли. При этом его изумляло, с какой ясностью припоминаются разные мелочи из довоенного и военного времени, и как они тут же без следа исчезают из памяти.
– Фальсифицирована даже биография моего подзащитного, – говорил в это время его адвокат Драгич Иоксимович, а он, услышав это, спросил самого себя: «Чья биография?!» – Ничего не говорится о том, что мой подзащитный награжден высшими военными наградами во время балканских войн и Первой мировой войны, что во время последней войны он был награжден высшими боевыми наградами наших союзников…
«Бьется голубь, но где и почему?» – напряженно пытался вспомнить он, с отчаянием понимая, что только что он отчетливо знал, что и когда случилось с голубем.
– Заткнись, выродок! – заорал кто-то у него за спиной, и он обернулся. Многие из публики повскакали с мест и осыпали бранью и угрозами адвоката Иоксимовича. Парень с огромным носом, в самом начале привлекший его внимание, тянул за рукав коротышку офицера, сидевшего рядом с ним, который сейчас тоже вскочил и орал на адвоката. «Сядь, Жика», – говорил он ему, но заметив обращенный на него взгляд, и сам вскочил и выкрикнул: «Долой адвокатов-буржуев!»
– Я требую, чтобы суд призвал к порядку этих граждан. Они ведут себя безобразно и недопустимо! – сказал защитник Иоксимович.
– Вы не имеете права оскорблять народ, – обвинитель Минич ударил по столу кулаком. – Присутствующие здесь люди лишь выражают свои чувства и мысли.
– А я, прокурор, требую…
– Для вас я – товарищ прокурор, – перебил его Минич.
– Крики публики никак не могут опровергнуть того факта, что мой подзащитный имеет чин генерала армии, а не полковника. В этот чин он произведен законным указом своего короля и правительства. Он командовал законной армией и был одним из самых славных военачальников антигитлеровской коалиции. Мой подзащитный…
Зал взорвался от криков, свиста, скрипа стульев. Шарики скомканной бумаги, шапки, пилотки полетели в сторону защитника. Кто-то даже швырнул зонтик и крестьянский башмак.
