– Им что, не нравится песня? – спросила я хозяйку.
– Ты очень плохо поешь. Давай так договоримся – на тебе монетку и три банана и ступай в другое место.
На том и порешили, она дала монетку, я на всякий случай сказала, что мало, ничего не понимая в местных деньгах, она прибавила еще две, я их сунула в карман, а бананы положила в пакет. Дислоцировалась к другому прилавку, через один от предыдущего, но краем глаза заметила, что к моему бывшему месту выступления ринулись несколько женщин – и из торговок, и из покупательниц. Они начали бодро сплетничать обо мне, хозяйка что-то горячо и выразительно объясняла, слушательницы охали и ахали и параллельно покупали овощи и фрукты, поглядывая на меня. Когда рассказы иссякли, женщины, видимо, чтобы разглядеть меня получше, ринулись к моему новому месту выступления. Хозяином прилавка был пожилой мужчина, поспокойнее, чем первая торговка, да и я уже не орала, а тихо напевала детскую песенку. Тетки делали вид, что поглощены покупками, а сами жадно разглядывали меня.
– Вы на ней дырку просверлите своими взглядами, – вдруг благодушно сказал хозяин. – Лучше бы подкинули денежку несчастной. – Тетки фыркнули и, забрав покупки, отошли. Хозяин насмешливо посмотрел им вслед и сказал: – Сейчас сплетничать побегут. Иностранцев у нас не любят. Но ты, прости уж старика за правду, больно страхолюдная.
– Я сумасшедшая голландка, – на всякий случай миролюбиво вставила я.
– А, – сказал старик без выражения, почмокал губами, что-то соображая, и заключил: – Поешь ты, конечно, хреново. У нас так не поют, но пооколачивайся здесь еще какое-то время, может, кто прибежит на тебя поглазеть, глядишь, и мне выгода будет. – И он протянул мне свежую морковку. Я стала задумчиво ее грызть, когда сгрызла всю, обратилась к своему покровителю:
– Сеньор, можно ли узнать ваше имя.
– Отчего же нельзя, зовут меня Фаробундо, но все кличут просто Фаро. И ты меня так называй.
Мы одновременно увидели, что к нам направляется группа женщин с корзинками для покупок. Я быстрым шепотом спросила:
– Так мне петь или нет?
Фаро также шепотом приказал:
– Пой, только тихо.
И я загундосила опять детскую песенку про кораблик. Вновь подошедшие покупательницы стали шумно здороваться с Фаро, спрашивать о его здоровье, об урожае и еще о чем-то, я уже не понимала – они трещали одновременно и разобраться в смысле их речей не представлялось возможным. Я отключилась, даже перестала наблюдать за ними, только старательно выпевала слова про маленький кораблик, который борется с большой волной и обязательно победит ее. Песенка была очень длинная, типа считалки, там все время все повторялось, но я как-то увлеклась, при этом погрузилась в некое сонное состояние, даже глаза закрыла, но губы мои неумолимо продолжали считать волны, которые должен одолеть кораблик.
