– Думаю, дорогой, – произнесла Ирина Аркадьевна, – ты преувеличиваешь вегетарианство своих подопечных мартышек. Некоторые виды обезьян, насколько я знаю, не просто едят мясо, они едят друг друга.
– Это не те обезьяны, дорогая, – всполошился профессор, – я к ним никакого отношения не имею!
– Разумеется, дорогой, ты же гомо сапиенс, – процедила Ирина.
Алла ничего не поняла ни в картине Размалевича, ни в этом разговоре.
– Конечно, – Владимир показался Аллочке радостным и довольным, – мы сейчас же поедем! Согласны, Алла?
Алла кивнула. Еще бы она не согласилась поехать с Владимиром в ресторан! Даже лучше, что вегетарианский, Алла не накинется на еду с бешеным азартом. Она улыбнулась Воеводину и окинула взглядом остальных. Что, съели?!
Профессор, ничего не говоря, направился в кабинет.
Анестезия нервно передернулась, словно сама хотела поехать с Воеводиным в вегетарианский ресторан.
Машка презрительно фыркнула, всем своим видом давая понять Алле, чтобы та не особенно радовалась. Мало ли что.
Туровский… Алла заметила, как он помрачнел. Это доставило ей массу удовольствия. Наверняка собирался устроить еще один допрос с пристрастием! Пусть увидит, что Звонарева интересна мужчинам не только в качестве свидетельницы.
– Я сейчас! – Аллочка вскочила и побежала переодеваться.
Ветер весело играл ее рыжими кудрями и легкой яркой косынкой, повязанной на шею, когда спортивный автомобиль с открытым верхом под управлением Воеводина несся по трассе с предельной скоростью. Алла сидела смирно, боялась пошевелиться и спугнуть состояние блаженства, в которое она погрузилась, сев рядом с Владимиром. Он ей улыбался широко и открыто, изредка отрываясь от серого асфальта дороги.
– Аллочка, да вы просто красавица! – заметил Воеводин. – Не понимаю, почему вы сидите дома?
– Я не сижу дома, – кокетливо ответила она, – а еду с вами.
– И знаете, – Воеводин многозначительно пронзил ее бездонным карим взглядом, – я рад этому.
– Я тоже, – пролепетала Алла, – рада.
А что она могла сказать?! Алла всегда считала, что первым должен говорить мужчина. О том, как она ему нравится, как он потерял от нее голову…
Воеводин ничего такого не говорил, но Алла надеялась, что все это он еще скажет. Как жаль, что сейчас полдень, а не романтическая ночь с полнолунием! Как жаль, что Алла не в обтягивающем черном вечернем платье, а в голубых джинсах и розовом, с намеком на гламур, топе. Топ вполне соответствует моменту, но джинсы… Ничего другого у нее нет, и она не товарищ Бендер, чтобы мечтать о белых брюках. Но белые брючки ей бы сегодня не помешали.
